Первые два дня почтенные маги просто обсуждали, как правильно всё сделать. Точнее, орали они так, что мне в гостевых комнатах слышно было. А на третий день выделенный мне немёртвый слуга передал распоряжение магистра Салема спуститься в лабораторию. Ну вот, похоже, свершилось.
Чем ниже мы спускались в подвал, тем страшнее мне становилось. Но я всё равно шёл, потому что сам себе дал обещание вытерпеть всё, что со мной будут делать, лишь бы ходить нормально. Не знаю, что я ожидал увидеть в лаборатории некроманта, но точно не белые мраморные стены, яркие магические светильники и серебряные приспособления, больше похожие на орудия пыток.
Меня уложили на холодный мраморный стол и задрали балахон до бёдер. И вот тут меня пробила дрожь. Как я ни старался совладать со своими нервами, а меня всё равно колотило так, что я бился пятками о стол.
— Ноэль, что ты так нервничаешь? — задорно подмигнул мне магистр Миллур. — Поверь, больно тебе не будет. А самое худшее, что может случиться — ты останешься без ноги, зато с супругом!
— С каким супругом? — от удивления я даже вздрагивать перестал.
— Ну как же! Если Дарман не сумеет поставить тебе сустав, то, чтобы избежать обвинений, ему придётся взять тебя замуж! — радостно объявил магистр Миллур.
— Демис! Ты что несёшь? Зачем пугаешь молодого человека? — рассерженной змеёй зашипел магистр Салем. — Не слушай его, Ноэль, самое худшее, что может произойти — это то, что всё останется, как было. Без улучшений.
— Заметь, про супруга он возражать не стал, — шепнул мне на ухо магистр Миллур, захихикал и положил мне руку на лоб.
И в этот момент мне стало всё равно. Где я, что со мной делают и зачем. Я разглядывал мраморный рисунок на потолке и блаженно улыбался. Он был красивым, он был самим совершенством. Плавные изгибы линий завораживали и пьянили, как самое крепкое вино. Им хотелось любоваться постоянно. И вот, в тот момент, когда я готов был признаться самому себе, что просто влюблён в это мраморное творение, меня внезапно вернул в реальность недовольный голос.
— Демис! Да приведи ты его уже в чувство! Что ты наделал с мальчишкой, колдун деревенский?!
— Всё уже, всё, не ворчи, — лениво произнёс магистр Миллур и склонился надо мной. — Ты меня видишь, Ноэль?
— Да… Что-то не так, магистр?
— Всё замечательно. Мы закончили, Ноэль. Увы, моя попытка скрасить Дарману одиночество провалилась.
— Я буду ходить? — дрожащим голосом спросил я.
— Уже можешь, Ноэль. Давай, попробуй встать на ноги, — кивнул магистр Салем.
Я осторожно сел на столе. Он был достаточно высоким, чтобы мои ноги не доставали до пола. А просто взять и спрыгнуть было неимоверно страшно. Поэтому я сползал очень осторожно, опираясь руками на столешницу до тех пор, пока не почувствовал босой ступнёй пол. А затем встал на обе ноги, но продолжал держаться руками.
— Давай, Ноэль, смелее, — подбодрил меня голос магистра Салема. — Дай мне руки.
Я потянулся к нему, чтобы опереться на протянутые ладони, но когда мне оставалось лишь пара сантиметров, магистр Салем сделал резкий шаг назад. Чтобы сохранить равновесие, мне тоже пришлось шагнуть.
— Ну прямо как младенца ходить учим! — усмехнулся магистр Миллур.
Я стоял! И я шёл безо всякой опоры! Это было здорово, несмотря на то, что мышцы ног стягивало болезненной судорогой, как после долгой ходьбы.
— А теперь присядь, Ноэль. Нет, не на стул, на корточки, — попросил магистр Салем.
— Ноэль, поддёрни подол, дай полюбоваться старикам на твои коленки! — рассмеялся магистр Миллур, подходя ближе.
Я закусил губу, но требование выполнил. Вот всё понимаю, им интересно, как получилась их работа, но почему магистр Миллур всегда подбирает такие слова, что я чувствую себя неловко? В этот день надо мной особо не издевались. Заставили пройти вдоль комнаты, поприседать, подняться без опоры на лавку и отпустили.
Полдня я чувствовал себя терпимо, но с каждым часом ноги болели всё больше. На ужин я практически заставил себя пойти, уговаривая тем, что магистры старались и следует проявить к ним уважение. Но настоящий ад начался ночью. Я стискивал зубы, чтобы не кричать, но предательские слёзы всё равно катились из глаз.
Когда утром я не спустился на завтрак, ко мне поднялся магистр Салем. Как он ругался на меня! Никогда бы не подумал, что высокородный лорд такие слова знает. Немёртвый слуга на руках отнёс меня в лабораторию, где я снова попал в фанатичные руки исследователей.
— Вполне нормальная реакция, Дарман! — возмущался на обвинение магистра Салема граф Миллур. — Это прирастают мышцы. Чего ты хочешь? Это же человек, а не голем! Кстати, Ноэль, не желаешь исправить ступни прямо сейчас? Всё равно болит, так какая разница? А иначе — второй раз терпеть придётся.
— А можно? — неуверенно спросил я, разглядывая свои скрюченные узловатые пальцы.
— Можно! Дарман всё рассчитал, и я с ним согласен.
— Тогда я тоже, — прошептал я.
В этот раз от созерцания потолка я очнулся уже за полночь. Ходить мне не дали — меня теперь немёртвый на руках носил. Плохо было, но не совсем. Зато я оценил преимущества длинного балахона, потому что несколько раз в день магистр Салем теперь лично натирал ноги какой-то мазью, от которой становилось тепло и проходила боль. Я уже перестал его стесняться, и предложение «показать ножки» больше не заставляло меня краснеть.
Зато в ванной я теперь с удовольствием проводил по ним руками, любуясь круглыми, а не впавшими коленями, высоким сводом стопы и аккуратными пальчиками, чуть длиннее, чем положено быть у человека. Но всё равно было красиво. Хотя одна неприятность всё же была. После замены костей размер ноги у меня стал меньше, чем был, и прежняя обувь с меня сваливалась.
И из моих комнат меня переселили. Магистр Салем мне смежную с ним спальню выделил на тот случай, если мне будет совсем плохо и вообще… дует там, а мне сейчас тепло нужно. Его забота обо мне была такой искренней, что временами становилось неловко. Мне казалось, что не существует в этом мире вещи, способной отплатить ему за всё. А ещё я начал понимать Вела, который, сопровождая меня на прогулках, мог часами говорить о господине Дармане.
— Вы бы не спешили покидать этот дом, баронет Марлеран, — как-то сказал он мне. — И даже не думайте, что вы своим присутствием стесняете господина Дармана. Наоборот, с вами он ожил и перестал быть похожим на своих химер. Да и пригляд за вами нужен. Мало ли какие осложнения могут быть…
***
Дарман Салем
Ноэль меня сначала испугал, а потом порадовал своей стойкостью. Он безропотно сносил все наши с Демисом эксперименты и никогда не жаловался на неудобство. Наоборот, он радовался происходящему, даже через пелену слёз. Это было необычно. Все мои прежние «ученики» отличались редкой капризностью и нетерпением к собственному дискомфорту. Поэтому и расставался я с ними легко, когда утрачивал плотский интерес.
А ещё Ноэль был наивен, как пятилетний ребёнок. Он не умел лицемерить, и по его выражению лица всегда можно было сказать, что он чувствует и о чём думает. Гардероб Ноэлю мне пришлось заказывать весь новый, особенно обувь. Лапа виверны отличалась от человеческой ноги строением, и обычные сапоги ему не подходили, да и коленный сустав требовал поддержки. Вот так и появились у него высокие сапоги, чем-то напоминающие обувь «болотников». Только узкие, как чулки, с жестким каркасом по бокам.