Хотел вскочить со своего места, но у меня ничего не получилось. Я продолжал лежать и словно видел себя и сестру даже не со стороны, а откуда-то сверху. Она гладила меня по руке и приговаривала:
— Ты всё делаешь правильно, я тебе помогу, уже завтра ты окажешься на свободе. Я же говорила, что никогда тебя не оставлю.
Потом я вдруг резко проснулся и сел в кровати, вокруг меня были только крепко спящие сокамерники. Кстати, они меня побаивались, поэтому не трогали. Между прочим, правильно делали. Чего можно ожидать от психа, которому совершенно нечего терять?
По вполне понятным причинам, больше заснуть я так и не смог, еле дождался утра. А потом события завертелись с невероятной скоростью, за мной пришли конвоиры и вот я уже еду в бронированной машине в сторону родного дома. Народу возле меня куча.
Кстати, Кешки среди них не наблюдается, видать здорово я его задел. Наконец, поднимаемся на нужный этаж и останавливаемся возле моей квартиры. На двери приклеена полоска со словом опечатано, наверное, проводили обыск. Вот почему Галина уже знает обо всём.
В помещении с меня сняли наручники, по бокам поставили полицейских с дубинками и оружием, боятся, гады, что сбегу. Следственный эксперимент снимают на видеокамеру, всё, как положено.
Пока я глазел по сторонам в поисках сестры, откуда-то притащили большую тряпичную куклу, которая должна была изображать убитую Нюсю. Я вдруг отчётливо вспомнил лицо этой курицы и страх в глазах, когда она поняла, что пришла её смерть.
Было видно, что ей очень хочется жить, ещё бы, кому охота умирать в расцвете лет? Мне сунули в руки какой-то предмет, чтобы с его помощью я показал, как производил удары по телу. Вот чёрт, а почему не дали нож?
Я же рассказал, куда его спрятал? Сволочи, всю малину мне испортили, но это полбеды. Где же Галя? Нужно как можно дольше потянуть время, чтобы она появилась, а мне тут задают бесконечные вопросы.
— Обвиняемый, покажите, как вы расправились с убитой?
— С кем? Но здесь я никого не убивал.
— Перестаньте паясничать. Вы сами признались, что расправились со своей жертвой при помощи ножа, который перед этим стащили из квартиры своего друга.
— Тамбовский волк ему друг, — я вдруг неожиданно рассвирепел, хотя, ровно до этой минуты пребывал в благодушном настроении.
— Я же сказал, что здесь никого не убивал, да вы и сами могли в этом убедиться, наверняка ведь всю квартиру перевернули вверх дном?
— Это к делу не относится.
— Ещё как относится.
— Обвиняемый, чётко отвечайте на поставленные вопросы. Где вы убили свою жертву?
— Там же, где вы её нашли.
— Так, всё понятно, сворачиваем операцию.
И вот тут передо мной появилась Галина. Ну, слава Богу, значит, не всё ещё потеряно. Сейчас она обязательно поможет мне освободиться. Сестра грустно улыбнулась, а потом произнесла одними губами, я еле разобрал:
— Постарайся открыть окно и высунуться из него. Не спрашивай как, придумай что-нибудь.
Вся группа уже направилась к выходу, меня вели под конвоем. Я не знал, как переиграть всю эту ситуацию, пришлось импровизировать на ходу. Остановившись посреди комнаты, воскликнул:
— Подождите, несите чучело, сейчас расскажу, как я это сделал.
— Ты смеешься что ли над нами, Штельвак?
— Простите, вначале забыл, а теперь вот вспомнил.
На мою удачу, мужики попались невредные и эксперимент продолжился. С меня снова сняли наручники и дали в руки импровизированный нож. Галина ободряюще улыбалась. Придав лицу правдивое выражение, я зачастил, как из пулемёта:
— Анна стояла возле окна, мы ссорились. Она плакала.
— Где стояли вы?
— Вот здесь. Потом мне стало душно, я подошёл к окну и повернул ручку на себя, чтобы открыть. И тут заметил в её руках нож. От страха мне вдруг стало нечем дышать, хотелось глотнуть свежего воздуха.
— Покажите, как вы это сделали?
— Что именно?
— Откройте окно, покажите нам всё в точности.
А мне только это и нужно. Мгновение спустя я высунулся из окна, как просила меня сестра, и тут, совершенно неожиданно, она подхватила меня за ноги и резко толкнула вниз. Я полетел головой вперёд, серый асфальт — это последнее, что я помню, перед тем, как погрузиться в кромешную тьму.
Всё кончено и слава Богу. Переход в другой мир оказался болезненным, но потом мне стало легко и приятно. Отныне я свободен, одного не пойму, где мои родители и сестра? Почему их не видно? Куда я попал, как называется это место? Неужто именно так и выглядит преисподняя?
Глава 32 Жизнь продолжается…
Вадим
Тот день, когда меня наконец выпустили на свободу, я не забуду никогда. Жена говорит, что отныне это один из наших самых главных семейных праздников, она даже придумала соответствующее случаю название — "День счастливого воссоединения".
Воссоединившись, мы праздновали, трое суток подряд, лёжа в постели, прерываясь лишь на еду и короткий сон. Ласки любимой женщины для мужика, изголодавшегося в неволе, пожалуй, самый лучший подарок.
Помимо этого, меня ждала умопомрачительная новость, жена рассказала о своей беременности. Я так и сел, не в силах поверить в услышанное. Повторял всё время, как попка-дурак, глупо улыбаясь:
— Что? Как? Неужели это правда? Маечка, ущипни меня, скажи, что это не сон.
— Конечно, правда, любимый. Неужели ты думаешь, что я могу шутить такими вещами?
— Мы с тобой так долго к этому шли, и вот наконец свершилось.
— Я очень хотела видеть твои глаза, боялась, что ты можешь подумать обо мне чёрт знает что.
— Не понял, ты это от чём, Маюш?
— Ну, мало ли. Вдруг бы ты решил, что я тебе изменила?
— Глупенькая, я в тебе нисколько не сомневаюсь, ты не из тех, кто способен на измену.
— Ты тоже на это неспособен, теперь-то я это хорошо понимаю. Прости меня, Вадюш. Я и правда, такая глупая.
— Всё нормально, я тебя очень люблю, Маечка.
— И я тебя люблю, — сказала жена и неожиданно заплакала, уткнувшись мне носом в подмышку.
— Эй, ты чего, малышка? Тебе нельзя волноваться, так что прекращай разводить сырость, тем более, в такой благословенный день. Подумать только, меньше, чем через 8 месяцев, я стану папой, а ты мамой.
— У тебя сейчас такое радостное выражение лица, это нечто.
— А как же иначе? Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете.
В общем, я буду ещё долго светиться, как новогодняя ёлка. Меня прямо таки распирает от гордости, эти ощущения ни с чем невозможно сравнить. Мужики меня поймут, уверен, я не один так отреагировал на известие о беременности жены.
Сейчас у нас с Майей полная идиллия, даже сглазить боюсь. Наверное, ради этого стоило пройти через всё то, во что нас втравил больной на всю голову Штельвак. Он сделал всё, чтобы разлучить меня с женой, но по итогу сам пострадал, смерть его была ужасной, врагу такого не пожелаешь.
Владимир умер от кровоизлияния, ночью в камере. Вскрытие показало, что голова изнутри напоминала сплошное месиво, как будто мозг разлетелся на тысячу мелких осколков. Так обычно бывает при падении с большой высоты или от страшных побоев.
Но никто ничего не слышал, сокамерники спали глубоким сном. Они клялись и божились, что пальцем его не трогали и, судя по всему, не обманывали, потому что внешних повреждений не было.
На следующий день в квартире Владимира должен был состояться следственный эксперимент, но он до него не дожил, хотя, очень ждал. Он всей душой рвался в свою квартиру, для чего-то ему нужно было туда попасть.
Обыск ничего не дал, ни в офисе, ни дома. Но Штельвак неожиданно сам во всём признался и сказал, где искать орудие преступления, которым он убил Нюсю. Это был мой нож, все отпечатки естественно были стёрты, но зато сохранились частицы крови жертвы.