Он чувствовал, как сзади было мокро и достаточно приятно (теперь). Ему было несколько необычно ощущать себя в таком положении, но ничуть не стыдно или унизительно - юноша прекрасно понимал, на что шёл, ещё до того, поэтому согласился со всеми пунктами ещё давно. Он лишь хотел доставить удовольствие Мукуро, потому и был готов ко всему, но в реальности оказалось нечто другое, да и для репетитора, что уж и говорить, здесь пока было мало чего приятного. Когда пальцы уже почти что безболезненно задевали простату, но не просто так - грубо или резко, а нежно и осторожно, Кёнэ содрогнулся от нхлынувшей волны, затем улыбнулся и пошире расставил ноги, лёгким движением сам теперь уже насаживаясь на пальцы любовника. Сквозь его пыхтения и полустоны и тяжкое дыхание учителя он хорошо смог расслышать смешок последнего, а на себе ощутить более интенсивные движения. Да, в этом было поистине нечто особенное и до жути сладостное! Наверное, то было весьма странно для него, для парня, но в тот момент Франу стало глубоко плевать на это. Притом же к тому добавились ещё новые обстоятельства, во многом воздействующие на его настоящее положение: Рокудо, уставший от однообразного стояния на коленях, слегка наклонился к трепещущему телу своего ученика и стал смачно и страстно целовать его кожу на спине, плечах, бёдрах… Его губы, чувствовал Кёнэ, мягко прошлись по линии позвоночника - чем больше они опускались вниз, тем сильнее выгибался парень и тем громче становились его хрипы в чём-то отдалённо похожие на стоны. Да и свободная рука репетитора дотянулась таки до его оставшегося без нужных ласк члена, возбуждение которого просто так не пропало, и стала потихоньку гладить его, в скором времени увеличив темп до того, который был недавно.
В тот момент зеленоволосый просто не узнавал себя - его ласкали, грубо говоря, сразу с двух сторон (или полторы, тут уж как посмотреть), поэтому время доведения до жесточайшего и дикого оргазма сократилось вдвое. И вот уже через пару минут Фран ёрзал по постели, уже сам двигаясь бёдрами назад, стараясь впихнуть пальцы глубже в себя и сильнее, и с великим трудом удерживал стоны при себе, боясь лишний раз показать свою зависимость, но короче говоря - тупо стесняясь. Однако сдерживать свои эмоции так просто не получилось - уже вскоре юноша встал на руки полностью, запрокинул голову назад и услышал свой сдавленный стон. Он был действительно на грани - его член уже готов был излить всю белую жидкость на бедную простынь, а тело - вновь зайтись в судорогах, но на этот раз - в разы сильнее и приятнее. Поэтому-то Кёнэ не постеснялся (а чего, собственно, уже стесняться?) громко выдать:
- Мукуро-сенсей, я сейчас… кончу! - Двигаться в разных направлениях было сложно - с одной стороны весьма странное удовольствие в виде двух или уже, кажется, трёх пальцев, а с другой - обыденное удовлетворение, которое, может быть, и было уже привычным, но каждый раз выходило таким умопомрачительным, что хоть стой, хоть падай. Мукуро же, услышав однозначный намёк своего ученика на более усиленное продолжение его дела, принялся ласкать его быстрее, хотя проникновения в парня были всё такими же плавными - мужчина всегда ставил осторожность превыше всего. И вот, в последние секунды их недолгой эстафеты, Фран уже извивался, как мог, змеёй по кровати, а синеволосый весь покрылся испариной, нехило поработав за этот вечер. Комната наполнилась всем, чем только можно: вздохами, охами, лёгкими постанываниями, звуками трения плоти о плоть, шуршания сбитой в одну кучу простыни, ароматами чего-то сладкого, удушливого и невероятно приятного; чувствами удовлетворения, полного единения с партнёром и безграничного доверия ему. Всё это так складно сливалось вместе, превращаясь в особую атмосферу, что пускай обыденное для других людей дело - секс, превратился в нечто действительное фееричное для самого юноши. Он уже смутно помнил, как они с Мукуро яростно кончили. Да-да, мужчина успел удовлетворить не только ученика, но и, собственно, себя. Только вот помнит в этот момент Фран то, что, когда пальцы вышли из него, а белёсая жидкость брызнула на кровать, он бессильно упал. Тяжко дыша и едва отходя от пережитого оргазма, он ощутил, как рядом с ним повалился в примерно таком же состоянии синеволосый; Кёнэ едва смог распрямить ноги, чтобы не лежать пятой точкой кверху. Теперь комната разрывалась от их жадных, тяжких вздохов и выдохов, парень же резко ощутил, как после эффектного экстаза стала сразу же чувствоваться боль, пускай глухая и ещё затмеваемая приятными воспоминаниями.
После пары минут восстановления дыхания Кёнэ, перевернувшись на левый бок, в противоположную сторону от любимого, тихо и сдавленно проговорил:
- Да-а… вот это да!
- Ты о чём? - По тихому шуршанию можно было сказать, что мужчина перевернулся на другой бок. Парень прижал ноги к себе поближе, как мог, и также тихо прошептал:
- Ты, как всегда, делал самые невероятные вещи… А я бездушное бревно. - Раздался неподдельный смех со стороны синеволосого. - Ну вот видишь…
- Ну тебя, Фран. Мелкий зануда… всегда ты недооцениваешь себя… Ты был далеко не бревном… - Ладонь Мукуро осторожно прошлась по спине ученика, заставив того дрогнуть. - Для первого раза ты хорошо постарался…
Юноша лишь хмыкнул и с трудом перевернулся на спину, затем - на бок, чтобы быть лицом к Рокудо. В отсутствии какого-либо сносного света мужчина казался загадочным и необычным, часть его лица не была освещена, так что было не совсем понятно, какие эмоции испытывал он. Фран медленно перевёл взгляд с его лица, на тело, потом ниже, и вдруг с удивлением обнаружил, что возбуждение учителя тоже каким-то магическим образом исчезло. Точнее, вполне понятно, как, но вот от понимания этого Кёнэ легче не стало. Словно какая-то колкая шаль, навалилась на него сожаление. О том, чего он так хотел сделать, но не сделал. Сам парень не заметил, как его губы начали шевелиться, а то, что он желал произнести вслух и прокручивал в голове, уже говорилось наяву:
- …и я как всегда виноват. - Фран прикрыл рот ладошкой, да понял, что дело это бесполезное, - всё самое абсурдное было уже сказано. Причём сам зеленоволосый не догадывался, чего там наговорил и как - и вот это было гораздо страшнее. Однако на это его репетитор лишь усмехнулся и пододвинулся к нему ближе, проведя ладошкой по щеке и тихо говоря при этом:
- Господи, глупый ученик! Какой ты наивный и глупый!.. - мужчина не смог сдержать улыбки. - Я же, по-моему, не раз говорил, что об этом ты волноваться не должен. Для меня намного приятнее видеть, как хорошо тебе. Вот правда. Поверь. За столько лет я слегка охладел к этому занятию и стал более ценить состояние своего внутреннего мира. Поэтому-то мне и всё равно, сделал ты мне минет или нет - моей любви от этого точно не убавится. Так что не бери в голову.
- Значит, по-твоему получается, что я зацикленный лишь на одном сексе подросток? - немного обиженным тоном спросил Кёнэ. Синеволосый хлопнул себя по лбу и тихонько рассмеялся.
- Кажется, секс на тебя плохо влияет, любимый. Я такого вообще не говорил. Но твоя излишняя возбудимость и максимализм вполне нормальны для твоего возраста. Все мы проходили через это. Так что оставь свои мысли и насладись моментом. Тебе же… было приятно? - Мукуро внимательно глянул на возлюбленного, тот кивнул и слабо улыбнулся - дело состояло в том, что приятно-то было, а сейчас всё обстояло совсем по-другому. Дикая эйфория стала постепенно угасать, и её место постепенно занимала тянущая боль ниже пояса, как нельзя лучше напоминающая о произошедшем. Кажется, причины того, почему Рокудо не торопился заняться с ним настоящим сексом, стали теперь Франу ясно понятны… И вновь зеленоволосый удивился искренности и некой жертвенности своего учителя в этом деле - тот ведь предпочёл его желания своим, не сразу накинулся на него, хотя мог, а осторожно и крайне аккуратно помассировал его, тем самым сделав хороший залог для следующих разов. Кёнэ всегда восхищался Мукуро. Но сегодня он был действительно растроган произошедшим, поэтому лишь глупо улыбался, глядя на любимые черты лица. Мужчина же понимающе усмехнулся.