Хотя какое это в данных обстоятельствах значение имеет? Здесь и сейчас я не я, а боец РККА, то есть Рабочее – крестьянской Красной армии. Враг пришел на советскую землю и надо его бить не жалея своей жизни. Вот и лишился парень этой своей жизни в борьбе с врагом и не один он. Другое дело, что он жизни лишился по делу, а я по дурости. Только некто слишком продвинутый соединил это тело и мою душу в одно и теперь от этого никуда. Можно второй раз дурью заняться и свести счёты с жизнью. Без суицида, героически – один против немецкой колонны, стреляя по фрицам из автомата. Как в кино.
Какой бред! Одна надежда, что это от головной боли и путанного сознания. Сравнение меня со мною к адекватности не приводит. Надо решить текущую проблему по избавлению от подштанников, полных вонючим содержимым, потом избавить труп немца от нужных мне предметов и в лес уходить. Вот это будет правильным решением!
В деле изъятия у трупа предметов нужных и полезных, проблем не было. В данном случае никакого мародёрства – что с бою взято, то свято и тем более я не офицер, то есть не командир РККА. Помнить, однако, надо, что вякнуть командиру РККА про то, что он товарищ офицер и немцы не нужны. Пролетарская сознательность вгонит в больную голову мне последний воспитательный аргумент на девять граммов свинца… и всё.
Мысли медленно крутятся в голове, вместе с ближним и прочим пространством, поэтому руки, занятые делом, тормозят в действиях.
Сбруи на мне навешено, как говорят – мама не горюй! Чтобы снять подштанники, пришлось два ремня снимать. Кожаный ремень обвешан приблудой с петельками, чтобы привесить можно было всякого и разного, да побольше. Зато штаны на одном парусиновом тонком ремешке держатся. Снял я аккуратно с себя штаны и подштанники, чтобы по голеням не размазать субстанцию моей печали. Лопухи и травку вблизи пособирал и остатки субстанции тщательно оттёр. Вони при этом пронюхал весь сортирный букет. Штаны получидись спереди с позорным пятном и запахом. Сзади штаны как штаны, тело ведь на живот упало и всё стекало вниз. Подштанники придётся позаимствовать у немца, а свои оставить ему на вечную память. Надо бы сапоги у него конфисковать, они явно удобнее моих ботинок с обмотками, если размер подойдёт. Лето. Жара. Вначале воды напиться пришлось и передохнуть.
Как я не спешил и не старался, ускорить процесс изъятия трофеев, но боль в голове и шее, при медленном вращении кустов, деревьев, травинок и прочего, что попадало в поле зрения, тормозили дело основательно. На счастье такого квёлого мародёра, его никто так и не заметил. Иначе отобрали бы всё добро взятое на штык. Добыча с немца радовала объемом и разнообразием. Очень вдумчиво и основательно был экипирован фриц. В ранце, который первым пришлось снимать с тушки поверженного врага, было много вкусного, как банка шпрот с ключом для вскрытия консервы, так и нужного для счастливого превращения из купидона с голым задом в особь мужского пола – новые трусы семейные с биркой советской фабрики. Ради такого подарка судьбы пришлось протереть кожу остатками воды из стеклянной красноармейской фляги и потратить один буль шнапса из алюминиевой фляги фрица. Гигиену тела и чистоту нижнего белья мама врач вбила в мою голову на уровне инстинкта. Только гигиена та не по этим хмурым временам и не по этой обстановке, но инстинкт сработал.
Много ли человеку надо? Подмылся, одел чистые семейные трусы, перекусил шпротами. Рыбка, зажатая между галетами, пошла очень хорошо. Кусочек шоколада, так вообще, вдохнул веру в жизнь. Боль отступила, вращение в глазах прекратилось, закончился синдром Коперника – земля перестала вращаться. Благодаря этому процесс пошел намного быстрее, и думать стало легко и даже приятно – оказывается, не всё так грустно. Даже вес трофеев меня не смутил. Фриц свой ранец упаковал знатно, похоже, не менее двадцати килограммов с внешним обвесом, кобурой с парабеллумом сумками и коробкой гофры под противогаз. Коробку оставил себе, а содержимое выкинул.
Что касается оружия и боеприпасов, то под автомат в наличие были стандартные шесть магазинов с патронами. Четыре гранаты типа яйцо, патроны к автомату россыпью в ранце и карабин Маузера. Откуда этот карабин взялся? Загадка, но прихватил. Сильно помогла в распределении веса трофеев немецкая ремённо – плечевая система. Это вам не на бёдрах ремень тягать с кучей барахла, плечи к нагрузке привычнее. Часы мои трофейные, показывали непонятно какое время. Не могло никак быть всего шесть вечера, если солнце у горизонта уже отсвечивает.