– Ты мне только объясни, – Антон осторожно перевел дыхание, прикидывая, сможет ли подняться. – Ну, эти идиоты ладно. А ты за что меня гвоздила?
– За дело, – девчушка насупилась.
– Я тебя танцевать приглашала, а ты соплячкой обозвал. А мне, между прочим, пятнадцать. Скоро.
– Да? – Антон потянулся, припоминающе провел ладонью по безнадежно перемазанному личику в венчике всклокоченных смоляных волос.
– И как зовут?
– Лидия.
– Нет, не припомню.
– Потому что сволочь и есть. Об такого гада еще новые туфли испортила!
– Шкуру ты мне точно попортила, – Антон перевернулся на спину. – Слушай, лягастая. Погляди-ка живот. Не распороли?
– Выдумывай! Я тебе и попала-то один разок. Да не дергайся… Ой, мамочка! Чего-й-то?
Она осела рядом, в одной руке сжимая растерзанную туфлю, а другую руку, перевернутую ладонью кверху, изумленно разглядывала.
– Кровь, – определил Антон.
– Увечный, что ли?
– После операции, – он попытался хохотнуть. Прикусил губу.
– И ты такой в ресторан поперся? Правильно я поняла, что натуральный придурок. Тебя ж в больницу срочно надо! – Лидия поднялась, повертела туфлю, раздраженно отшвырнула.
– Вставай. Пойдем к дороге. Может, кого остановим. Или тебя поднимать?
– Еще чего! Как-нибудь без детского сада обойдусь! – Антон вскочил. Но живот полоснуло такой резкой болью, что, ойкнув, тут же свалился на траву и потерял сознание.
Когда вновь очнулся, то обнаружил себя на обочине шоссе. Рядом с всхлипываниями и завываниями рыдала перемазанная в грязи Лидия.
– Где я? – поинтересовался Антон.
– Сам не видишь? Трасса Москва-Ленинград.
– Ты что ж, меня на себе двести метров протащила?!
– Ни одна сволочь не останавливается. Жлобье!.. – тело ее сотрясалось то ли от злости, то ли от холода.
– Господи! Ну что ж мне с тобой делать? Не бросать же такого. Подохнешь ведь.
Она вздрогнула: прямо за их спинами кто-то с разухабистым матом ломился сквозь кусты. Через минуту из чащи показался огромный леший – в двубортном костюме, обросшем репеем и мокрыми листьями.
– Иван, – обрадованно пробормотал Антон.
– Ну, ты подумай, – Листопад с досадой разглядел силуэт мотеля.
– Я раньше учителям не верил. Думал, врут, будто земля круглая. По моим подсчетам, она выходила в форме чемодана. А теперь доподлинно убедился – точно, шар! Проверил, можно сказать, эмпирическим путем. Полчаса по какому-то болоту проблукал. И опять сюда же вынесло! Аж хмель вышел. А вы здесь чего разлеглись? Трахаетесь?
– Угу! Аж утрахалась, – Лидия зло кивнула на постанывающего Антона. – У него живот прорвало. В больницу срочно надо. И – ни одна сволочь!.. Мне что, догола раздеться и поперек дороги лечь, чтоб машину остановить?!
– Этим ты вряд ли кого соблазнишь, – Листопад пренебрежительно крутнул субтильную, длинноносую, с выступающими ключицами девчушку.
– Понимал бы чего в женщинах, – огрызнулась уязвленная Лидия.
Иван, не обращая на нее внимания, склонился над Антоном, всмотрелся озабоченно:
– И впрямь зенки закатились. Никак, к верхним людям собрался.
Одним прыжком он перемахнул через кювет.
– И ты тоже дристануть собираешься? – безысходно сообразила Лидия.
– Надо бы, – подтвердил, всматриваясь вдаль, Листопад. – Меня сейчас вся ваша ментовка разыскивает. Минутка, что называется, дорога. Но, с другой стороны, как не порадеть родному человечку?.. Ништяк, прорвемся!
Он увидел свет приближающихся фар и встал посреди дороги.
– Осторожно, задавят! – вскрикнула Лидия.
– Оно вряд ли! Судя по звуку, частник. Машину пожалеет, – Листопад расставил руки наподобие шлагбаума, на две трети перегородив шоссе.
Не сошел с места, несмотря на прерывистые, истеричные гудки и моргание. Так что мчавшийся на скорости «Жигуль» начал тормозить со свистом в опасной близости, пошел юзом и – остановился едва не в метре от стоящего, будто скала, силуэта.
– Тебе чего, оглобля, жизнь надоела?! – заорал выглянувший из окошка водитель. – Отойди, а то снесу к черту!
Иван меж тем неспешно подобрал с обочины подвернувшийся булыжник, подбросил:
– Машина твоя?
– Ну, моя. Собственная.
– Ох, и завидую я тебе, мужик.
– Чего-о?!
– Счастливый жребий, говорю, тебе выпал – жизнь человеку спасти. Парня надо до больницы довезти.
Водитель скосился в сторону кювета, через который, навалившись на обессилевшую Лидию, пытался перебраться Антон.
При виде перемазанных фигур к водителю вернулась прежняя ярость. Подхватив монтажку, он вылетел на асфальт.
– А ну, отойди к едреней фене … А то!
– Что « а то», глупыш? – гигант нежно приобнял его за плечи, заглянул сверху вниз. В косящем его взгляде водитель прозрел главное: от ЭТОГО не уйти. Монтажка сама собой опустилась.