— Не вижу необходимости, — возразила Элисон. — Я андроид и не отрицаю этого.
— Тем не менее… — настаивал Родерик.
— Я не совсем понимаю, мистер Лиффком, — перебил судья. — Возникни какие-либо сомнения, то разумеется. Однако миссис Лиффком и не утверждает, будто она не андроид.
— Я хочу знать твердо.
— По-вашему, есть сомнения?
— Я бы хотел, чтобы они были.
Новая сенсация!
— Это ведь вполне естественно, если вдуматься, — сказал Родерик, когда шум стих. — Я ищу развода, потому что Элисон андроид и не может иметь детей. Если она заблуждается, или ведет какую-то игру, или там еще что-то, то я не хочу разводиться. Мне нужна Элисон, девушка, на которой я женился. Неужели это так трудно понять?
— Ладно, — ответила Элисон ничего не выражающим голосом. — Проверка по отпечаткам пальцев потребует времени, но вторую проверку можно произвести немедленно. Что я должна сделать, судья? Заголиться прямо тут перед всеми?
— Ни в коем случае!
Пять минут спустя в совещательной комнате судья, присяжные и Родерик проверили доказательство. Элисон, предъявляя его, ни на йоту не поступилась ни достоинством, ни самообладанием.
Места для сомнений не осталось: тавро андроида было четко видно.
Родерик посмотрел последним. Потом его глаза встретились с глазами Элисон, и она еле сдержала слезы: во взгляде мужа не было удовлетворения или гнева. Только грусть.
В зале Родерик заявил, что не настаивает на дактилоскопической проверке. И Элисон вызвала доктора Смита. Он был старше доктора Геллера, но глаза у него светились умом и энергией. В нем чувствовалась внутренняя сила. Когда он занял место свидетеля, люди в зале затихли и обратились в слух.
— Следуя примеру моего достойного оппонента, — начала Элисон, — могу ли я спросить, доктор Смит, вы биологический человек или андроид?
— Можете. Я биологический человек. Однако мои пациенты в большинстве андроиды.
— И в чем причина?
— В том, что я давно понял: за андроидами будущее. Биологическое человечество проигрывает бой. И потому я захотел узнать, в чем заключаются различия между биологическими людьми и андроидами, и существуют ли вообще такие различия. Если не существуют, тем лучше: человечество не вымрет, вопреки всему.
— Но, разумеется, — сказала Элисон безразличным тоном, и тем не менее зал затаил дыхание, — одно существеннейшее различие существует. Биологическое человечество становится бесплодным, а андроиды неспособны к зачатию.
— Этого различия не существует, — сказал доктор Смит.
Иногда неожиданное заявление вызывает глубокую тишину, иногда бедлам. Доктору Смиту выпало и то, и другое. В потрясенном молчании он докончил свое утверждение, не оставив ни малейших неясностей:
— Андроиды могут иметь детей и имели детей.
Конец его фразы потонул в волнах вздохов, шепота, возгласов, которые через две-три секунды сменились ревом. Тщетно судья стучал молотком.
В этом реве был и гнев, и сомнение, и тревога, и недоверие. Либо доктор лгал, либо нет. Если лгал, ему это дорого обойдется. Люди, ставшие жертвами такого обмана, переполняются злобой и жаждой мести.
Если же он не лгал, каждому здесь придется кардинально изменить свое мировосприятие. Каждому — всем биологическим людям и всем андроидам. Вновь воскреснут былые религиозные вопросы. Придется решать, не сумел ли Человек, вымирая, одержать победу над жизнью, а не просто пойти на компромисс с ней. Вопрос о том, был ли кто-то рожден или сделан, утратит всякое значение.
Не будет больше андроидов. Будут просто люди. И Человек станет Творцом-Созидателем.
8.
После короткого перерыва заседание возобновилось. Судья прищурился на Элисон и на доктора Смита, который вновь занял место свидетеля.
— Миссис Лиффком, — начал судья, — хотите ли вы продолжить?
— Безусловно, — кивнула Элисон и повернулась к доктору Смиту.
— Вы говорите, что андроиды могут иметь детей?
На этот раз тишину нарушил только спокойный голос доктора:
— Да. Как легко понять, указания на это противоречивы. И доказательства, которые я намерен привести, часто оспаривались. Первая реакция на мои слова здесь объясняет причину. Это важнейший вопрос, на который каждый имеет свой ответ. Вполне вероятно, люди просто верят тому, что им внушалось.
Элисон покосилась на Родерика. Сначала он сохранял безразличие. Он не верил. Затем в нем пробудился легкий интерес к словам доктора. А затем он пришел в такое возбуждение, что готов был вскочить с места.