Итак, что мы имеем: 73 человека, из которых 20 – дети в возрасте от 11 до 13 лет. У всех взрослых есть те или иные сексуальные девиации. Столько сексологических терминов я не слышал никогда в жизни.
– Что такое киберфилия?
– Термин, появившийся во второй половине XXI века. Обозначает человека, который не может или не хочет удовлетворять свои сексуальные потребности нигде, кроме виртуального пространства.
– Превосходно, – я подошёл к окну и поглядел на мир будущего, – О дивный, сука, новый мир.
Мне предстояло совершить огромное количество работы. Перестроить целый мир. Хотя нет. Для начала 1 город. На весь мир одного меня не хватит. И даже искусственный интеллект не сможет мне помочь, чтобы изменить весь мир сразу. Мария была лишь надсознанием Алексея, она не могла выполнять столько же операций в секунду, сколько совершал Алексей в «лучшие» свои времена. А это означало, что большая часть и без того малозначительного человеческого рода будет пущена на произвол судьбы. Смогут ли они выжить? Возможно. Смогут ли сохранить человеческий облик? Хм. А имели ли они его хоть когда-то?
Первостепенной задачей было, как не странно, формулирование законов. Обществу, в котором никогда не было никаких правил, сейчас эти правила требовались как никогда. Как я выяснил по опыту создания Алексея, с формулированием правил у меня есть проблемы. Но сейчас у меня не было выбора. Я должен был сформулировать (для начала) пару основополагающих правил, на основе которых будет существовать новое общество.
Сразу же на ум пришли христианские заповеди. Не то, чтобы я знаю их наизусть, но, если исключить из них, собственно, упоминание бога (или Бога, если Вам так будет угодно), то в сухом остатке мы получаем следующее:
1. Почитай отца твоего и мать твою;
2. Не убивай;
3. Не прелюбодействуй;
4. Не кради;
5. Не лжесвидетельствуй;
6. Не возжелай жены ближнего твоего и т. д.
Я думаю, и без моего комментария понятно, что первый пункт в данных общественных реалиях бессмысленный, так как почти не у кого, кроме меня в этом мире нет матерей и отцов. Большинство людей рождаются «из пробирки», искусственно, без родов, примерно, как в антиутопии Олдоса Хаксли.
Относительно второго пункта сомнений не возникает. Убийство во все времена (период Второго Эдема в расчёт не берём) наказывалось (пусть и с некоторыми оговорками), и сейчас должно быть запрещено точно.
Третий пункт уже вызывает вопросы. Могу ли я отучить общество, основу которого составляет удовлетворение половой потребности, от прелюбодеяний? Всей моей жизни на это не хватит. Я могу лишь ограничить это какими-либо разумными пределами, но как эти пределы обозначить в слова?..
Четвёртый пункт я счёл бессмысленным. В обществе, где нет понятия частной собственности, нет и понятия кражи. Тем более в ближайшие 200 лет количество ресурсов человечества будет явно превышать в тысячи раз потребление этих ресурсов. Необходимости в охране каких-либо предметов, по большей части, нет. Меня больше интересует не кража, а порча имущества. Что если кому-то придёт в голову уничтожить запасы еды или провести другую диверсию? Чёрт, если так, то мне придётся писать целый Уголовный кодекс. Думаю, с этим пока рановато.
Введение пятого пункта мне сложно представить в этом мире в первое время. Лжесвидетельствовать можно только на суде (или его подобии), а пока эти люди не знают такого института. Снова рано.
Шестой пункт можно назвать столь же бессмысленным, сколько и первый, ведь брака в этом мире люди тоже не знают.
Так что у нас остаётся? Только не убивай. Что ж, позволю себе к этому добавить ещё пару правил: не причиняй никому вреда без его согласия; соблюдай все мои указания. Без последнего пункта никак. На первое время этого должно хватить. По мере увеличения количества проблем будет увеличиваться количество законов. Чёрт, как же страдали бы юристы от такой деградации права. В моё время было гигантское количество законов, десятки отраслей права, тонны различных правовых актов, а что теперь? Три закона – уровень, который давно пересилили ещё до нашей эры. Хорошо, что здесь юристов нет. Думаю, не надо объяснять, почему эта работа вымерла. С другой стороны, три закона – это уже хоть что-то.
Мне предстояло изменить целый мир. Я знаю, что это звучит слишком самонадеянно, но другими словами описать свою деятельность я не могу. Первое в моём списке – общее собрание жителей города, названного в честь меня (незаслуженно).