А творилось странное: зелёные огоньки, до этого смирно летавшие, начали стягиваться ко мне и по одному проникать в меня, создавая уютную наполненность, как от кружки горячего молока с мёдом и корицей на ночь. Удивление было настолько сильным, что слёзорозлив после громкого ика прекратился. По телу прошла дрожь, а пещеру на этот раз озарило нежное салатовое сияние. А потом снова оранжевое и, в довершение, тёмно-фиолетовое.
Скосила взгляд на крылья и тяжело вздохнула. По крыльям то и дело пробегали разноцветные искорки. Да… будет теперь меня Вельзевул называть новогодней ёлкой. И ведь прав окажется! Один из огоньков подлетел ближе и ласково ткнулся в щёку. А потом я резко поняла, что это за место. Это Пещера Историй. Всё, что происходит в мире записывается сюда, а боги или демиурги, если надо принять важное для мира решение, заглядывают сюда, чтобы понять, достойны ли мир и его жители помощи. Только что это за дар у меня?
Ответ пришёл с неожиданной стороны. От самого Ллириса. Накатило ощущение, что кто-то большой и тёплый хочет пообщаться со мной, купая в волнах любви и тепла. Правда, любовь была не направленная лично на меня, а на всех разом. А потом в сознании зазвучал голос, похожий на плеск волн.
«Ты приняла свой дар говорить с мирами, повелевать нами, почти как бог, лечить. Но не причиняй нам вреда, иначе станешь для всех погибелью, таких как ты считанные единицы… слушай сердце и душу. И не только свои…»
Голос умолк, но эмоции сказали намного больше. Мир искренне переживал, хотел добра и мира для всех, а также хотел избавится от этой магической пиявки, высасывающей из него жизнь.
Мы ещё около часа обменивались эмоциями, не находя нужных слов, но в один момент Ллирис тяжело вздохнул и объявил, что мне пора спасать своих спутников.
Стоило мне встать с пола и немного размяться, как меня перебросило на какую-то поляну, в тень огромной чёрной коряги, заменяющей тут дерево. Стоило мне перевести взгляд вперёд, как волосы встали дыбом от ужаса, а яростный рык еле удалось подавить.
Часть 16
Кусок земли на поляне был снят вместе с травой, а на голой почве был выжжен рунический круг, внутри которого сверкал грязной гнойной силой треугольник. (Никогда бы не поверила, что энергию мира можно так извратить!) А на вершинах треугольника лежали спинами мои парни, отчаянно вцепившись руками друг в друга. На их обнажённых телах чернилами были нарисованы странные символы, значение которых ускользало от восприятия. А напротив пропограммы стояла скрюченная фигура парня в полуобороте, покрытого сиреневой шерстью, пытающегося бороться с ментальным воздействием, которое насылал артефакт, неуместной аляповатой брошью висящий на груди.
Но вот он начинает поддаваться напору, сильнее и увереннее сжимая кинжал в трясущихся руках. Тут до меня дошло, что если не вмешаюсь, то от парней не останется ни рожек, ни ножек, ни ушек, всё уйдёт на ритуал. А этого я не хотела. Поэтому клеймор мне в руки и за дело. Самое странное, мне даже не пришла в голову мысль, как же это парень скрутил трёх магов, пусть даже двое не обучены, как полагается, но всё равно же что-то, да могут. Причём скрутить без повреждений.
Клеймор послушно ложится в ладонь, при этом словно сам плотнее прижимался к ней. Сознание медленно покрывала корка ледяной ярости, замещая почти безудержную злость. Скользящий шаг из тени, взгляд в упор на фигуру, краем глаза замечая, как мой меч покрывается синим пламенем. Сначала я хотела убить парня, но резко почувствовала привязку воли, сделанную мной. Так вот кто пытался Вари взять под контроль! Стоило только выйти из прикрытия, как взгляд холодных льдисто-голубых с лёгкой бирюзой глаз устремился в меня, отчаянно зовя на помощь. И как мне ему помочь?! Тут взгляд выловил одну закономерность: чем больше брали парня под контроль, тем меньше оставалось оборота.
— Помочь обернуться? — спросила одними губами, на что получила энергичное согласное хлопанье ресницами.
Ладно-ладно. Поможем! Не знаю как, но поможем!
Хотела произнести речь вроде «вы покусились на мою собственность» и так далее, но передумала. Ещё один шаг и тело парня дёргано наставляет на меня кинжал, как и мой клеймор покрытый всё той же грязной силой.
Звон скрещенных клинков раздаётся буквально через секунду, разносясь по округе звонким эхом. Силы соприкасаясь тихо шипели, словно клубок змей, брошенный в трёхлитровую банку, искрились, отталкивались друг от друга со страшной силой. Не удивительно, что нас раскидало в стороны, как тряпичных кукол. Кувыркнувшись в полёте, мягко приземлилась на ноги, тут же снова бросаясь в атаку, стараясь срезать с плаща артефакт. Мне почти это удалось, но сталь встретилась снова, а следом полетело заклятье. Отбила атаку, не задумываясь посылая проклятие временной слепоты. Руки парня снова дёрнулись, но уже гуще покрылись шерстью. Ага, значит, надо отвлекать. Хвост прошёл впритык с брошью, делая вид, словно сейчас схватит. Ещё одно судорожное дёрганье и болезненный вздох, словно духи бились за управление телом. Осторожно добавила немного сил от себя, просто, чтоб повязанный ощутил поддержку. А в следующее мгновение я снова отбивалась от заклинания, с каким-то театральным злобным хихиканьем желая, чтоб одна очень интересная часть тела отвисла до коленей. Эй! Это я, между прочим, нос имею ввиду! А не то, что вы подумали! Тело, несущееся на меня, цепляется коленями за нос, путается в ногах и падает. Тут же возвращаю пострадавшую часть в нормальное состояние и извернувшись буквой зю, почти срезаю брошь, одновременно уходя от удара. При этом моя сила полощет со всей дури по артефакту и от отлетает в сторону. Ну, думаю, пронесло, но плечо пронзает адская боль, да такая, что если бы нас в академии не учили переносить пытки, как, впрочем, и проводить, то уже бы каталась с ором по земле, а так я достаточно бодро вмешалась, опять-таки пресловутой силой воли, в канал, соединяющий «украшение» и парня, разрывая его, а парня перебрасывая в звериную ипостась. Передо мной вымученно лежал огромный сиреневый мейн-кун. Даже распластавшись по земле на животе он был мне по попу. Огромный пушистый хвост вяло пошевеливался, выдавая не самое благодушное расположение хозяина. Не удержавшись, и сама яростно дёрнула хвостом, но тут же взяла себя в руки. Мои парни начали уже вставать, сдержанно цедя почти маты сквозь зубы. Их тела кроме чернильной росписи покрывали следы, которые остаются на теле после нескольких часах в верёвках или корсете.