По моему сознанию резко прошлись ударной волной, пытаясь грубо проломать блоки. Такое отношение оскорбило, но это же дикая местность, а тут действуют только силой… так я думал до десятой атаки, пока мне в мозг не постарались пробраться мягко просачиваясь сквозь малейшие щели между наслоившимися друг на друга щитами. Э, нетушки! Не церемонясь, я стал жечь наглые отростки, лезущие отовсюду. Выберемся – поменяю защиту! Паля наглых вторженцев я чуть не пропустил, когда мне начали запутывать мысли. Неладное я почувствовал только когда ударил сам себя рукой по лицу. На периферии послышался ехидный смешок, приведший просто в бешенство.
Ну держись, гадёныш, я тебе сейчас! Сила послушно ринулась вперёд, прямо по следам, что оставили вторгшиеся. Послышался разъярённый рык и давление на щиты усилилось, грозя просто придавить меня ими. Запустив череду ударов, принялся спешно поправлять и укреплять защиту. Очередное сильное давление резко прекратилось, позволяя сделать мне последний рывок на пути к свободе.
И только когда мир мигнул, я с отчаянием понял, что помогла мне победить хозяйка, возможно отдав все силы для этого. А на грани слуха прозвучала фраза: «прими дар мира…».
Испытание Александаррана
То что я не в реликвии я понял не сразу. Темнота, почти такая же как и в мече Кары, но более… мёртвая, что ли? Она давила, оглушала, пыталась сломать, подчинить. Ей холодные щупальца тянулись отовсюду, пробирались в душу, рождая сомнения. А что если я надоел своей пленительнице и она меня выбросила? Что если на нас напали, а она меня просто оградила, чтоб не пострадал? И одна и другая мысль приводили в ужас. Не смотря на то, что она довольно часто ставит меня в унизительные ситуации я успел привязаться к ней, даже… полюбить? Нет! Это, скорее всего, синдром, что возникает у жертв… но может и нет… в чувствах жуткая мешанина! Я уже и сам не могу понять, чего хочу, а чего не хочу!
Тьма немного рассеялась, позволяя увидеть чуть поодаль три лежащих тела. С внутренним содроганием подошёл к ним, уже на подходе понимая кто это лежит. Мои предположения оправдались, а ноги неожиданно подкосились от вида трёх изувеченных, еле дышащих залитых кровью тел. Это не правда! Это не может быть правдой! Они искусные воины! Они бы справились! Канал связи, судорожно нашаренный взглядом, был виден всего на десять сантиметров от меня, ничего не поясняя. Пришлось потыкать пальцем, молясь, чтоб это были всего лишь иллюзии. Но нет, боги не оказались милостивы — под пальцем я почувствовал упругую кожу. Душу начала застилать тоска, а из глаз покатились слёзы. Но я не замечал их, смотря то на резко ставшего почти светло-серым Адхара, то на искажённое мукой лицо малыша-Вариориса, то на жёсткое, волевое выражение лица Кары, которая будто бы и сейчас, стоя на пороге смерти, боролась с кем-то. Резко глаза асуры распахнулись, от чего я вздрогнул. Чёрно-фиолетовые глаза наполнились сожалением, а губы шепнули всего два слова :
— Спаси их…
И девушка окончательно обмякла, начиная словно бы тускнеть. Бросившись к ней, не уловил даже намёка на дыхание. Нет! Нет! Почему?! Я бы просто разревелся, прижимая к себе то остывающее тело своей хозяйки, запавшей в самое сердце, то парней, но совсем рядом раздался вой. Судорожно пошарив взглядом, не нашёл, чем отбиться, но впадать в панику не стал, пытаясь придумать, как бы защитить и себя и лежащих без сознания парней. Если бы я только смог отрастить меч… стоп! Почему бы и нет? Госпожа же говорила, что я могу принять любую форму, но её воля не позволяла мне это делать! А теперь!... А теперь воли нет, как и самой госпожи… ещё несколько недель назад такой расклад меня бы порадовал, но сейчас мысль, что она больше не прикоснётся отдавалась острой болью во всём моём существе. Лёгкое усилие воли позволило сделать вместо рук два острейших клинка, а тело уподобить боевой ипостаси Кары, только ещё и обрастить чешуёй.
Движение сбоку я почувствовал, а не увидел, но тут же среагировал, подставляя руки-лезвия. Туманная тварь обиженно рявкнула и исчезла, чтоб уступить место второй, третьей, пятой, двадцатой… чёрные, почти не видные в царящей здесь тьме, твари лились нескончаемым ручьём со всех сторон, но я не давал им подобраться к моим ещё живым товарищам. Раз за разом я получал раны, но они затягивались, полыхая странным огнём. Я бился долго, уже сам еле стоя на ногах, но не допуская тварей к дорогим мне разумным. Понимаю, что я скоро развеюсь без привязки и контроля, но пока могу… я должен защищать!