Вари возмущённо пыхтит, но после такой нежности затыкается. Взгляд серебристых и золотистых глаз встречается, а в следующее мгновение, не разрывая зрительного контакта, губы фиолетового чуда накрывают головку члена. В серых глазах ехидство и вызов, словно Вари не делает минет, а заставляет Зу'Штера сосать, а смеска же отвечает ему мягкостью, принимая его правила и тут же выгибается, сдаваясь настырному напору властных губ. В этот момент я отгородилась от эмоций парней, их разборки не моё дело, если они не враждуют. Кто под кем мне без разницы, если я захочу, передо мной они будут так трахаться, как мне вздумается. А тем временем губы взяли член в свой плен на половину, беря причитающиеся им стоны и вскрики. Серебристые глаза нахально блестят, смотря в покрытые пеленой возбуждения жёлтые. Тут они забавно округляются от возбуждённого удивления, а из горла духа вырывается поражённый стон.
— Что ты такое сделал, чтоб так удивить Алекса?— не сдержала вопрос, с любопытством смотря за разворачивающейся сценой.
Вместо ответа фиолетововолосый нахалёнок оторвался от своей игрушки, высунул язык, провёл им по головке, а потом скользнул в дырочку на ней, нежно пошевелив мышцой. Теперь понимаю удивление Александаррана! Наверное, очень странные ощущения! А потом асур чуть прикусил нежную плоть, заставив кучеряшку вскрикнуть от удовольствия. Тут шатену надоело издевательство и он грубо толкнулся внутрь, придержав голову за волосы. Пол минуты грубого траха, а потом главенство перехватывает моё чудо, умудряясь сосать властно, доводя Ала до грани с оргазмом, пережидая, и снова начиная эту пытку. В один из таких моментов, в очередной раз полюбовавшись на раскрасневшееся лицо духа, взяла старшую сладость за волосы и сделала пару недостающих движений, подгадав так, чтоб младший кончил прямо в терзавшую его глубину. Громкий и долгий стон становится мне наградой. Вари грустно вздыхает, но в эмоциях ни грамма протеста, лишь сожаление о том, что не удалось подольше поиграть в Алекса.
— А теперь, Вари, сходи нам троим за ужином. Надеть разрешаю лишь штаны. Ах, да! Чуть не забыла!— порывшись в коробке, достаю зажимы с аккуратными красивыми подвесками. С плотоядной улыбкой надеваю их на соски, слушая, как судорожно вздыхает нари-ро, а потом и стонет.— Теперь точно всё! Иди!
И он пошёл, соблазнительно виляя задницей. Сев на кровать, картинно щёлкнула пальцами. В то же мгновение по комнате полилась мягкая мелодия с переливами флейты и звучанием колокольчиков, а на моём рабе остались лишь юбка, сделанная из широких ремней, анальная пробка с хвостом, кошачьи ушки и ошейник с подвеской в форме кошачьей головы.
— Станцуй для меня, Кудряшка.
Парень скорчил до предела возмущённую моську, но тут же улыбнулся, начиная покачивать бёдрами в такт музыке, хотя возмущение и лёгкая обида его не покинули. Притопывания, плавные движения руками, изгибы юркого тела– всё вплеталось в музыку настолько естественно, словно дух репетировал этот танец для меня. Иногда складывалось впечатление, что передо мной не дух в виде человека, а змея, гипнотизирующая добычу, но это иллюзию рушил озорной взгляд, прячущий в глубине зрачков непокорность, и гуляющая по губам улыбка. Но всё не вечно, вот и танец закончился, а сам танцор опускается у моих ног и кладёт голову на колени, выпрашивая ласку. Первым желанием было шлёпнуть его по заднице хвостом, чтоб не забывался, но вовремя заметила напряжённые плечи, да и вообще вся его фигура говорила, что он готов к наказанию за дерзость. Поэтому то вместо того, чтоб наказать, хвост приласкал, а рука зарылась в задорные кучеряшки, мягко массируя кожу головы. Стоило только так сделать, из парня словно вынули палку, не дающую ему спокойно сидеть: плечи сразу расслабились, а сам он полностью опустился на пол, перестав поддерживать положение только за счёт пальцев ног и коленей, чтоб можно было быстрее встать. Так я и нежила своего наглеца, иногда имитируя вибрацию анальной пробки, перемешивая её с лёгкой болью. Так мы и сидели, пока не пришёл Вариорис, закатывая в комнату тележку с едой.
— Как сходил?
Парень засопел, а потом последовал примеру Алекса, опускаясь у моих ног и заглядывая в глаза.
— Было очень стыдно идти в таком виде, тем более когда тебя пытаются полностью раздеть и поиметь взглядом. Хорошо ещё, что только взглядом, благо печать Вашего рода этому способствует! А ещё мне управитель сказал, что так как я теперь нари-ро, то не смогу работать во дворце, поэтому мне не нужна своя комната и велел забрать свои вещи завтра… Хозяйка, можно я их у Вас в гостиной в уголочке сложу? И… я понимаю, что наглею… но можно мне тоже спать в Ваших покоях? Я на коврике у выхода лягу, чтоб Вам не мешать, честно! — тихо заумолял меня парень, открывая эмоции на всю, чтоб я поняла, насколько он честен, предан и вообще лапочка.