— Но… — начала было Симорен и умолкла. Голова птицы запрокинулась, крылья бессильно распростерлись по земле. Большая белая птица умерла.
— Не горюй, — успокоила принцессу Казюль. — Если бы ей удалось утащить тебя, она покормила бы тобой своих птенцов.
— Меня — на корм птенцам? — ужаснулась Симорен, с неприязнью глядя на мертвую птицу. И вдруг новая мысль пронзила ее. — О ужас! — вскричала Симорен, — Бедных птенчиков теперь некому кормить, и они умрут с голоду!
— Не волнуйся. Другая птица позаботится о них. А через несколько недель птенцы вырастут в таких же хищных и опасных птиц и сами станут добывать себе пищу, — сказала Казюль. — Лучше займись своим мечом. Его надо почистить и привести в порядок. Да не забудь про перья. И пошли домой. Я хочу заглянуть в книгу Морвен.
Симорен сделала так, как велела драконша. Три черных пера она обнаружила под левым крылом и сунула их в тот же самый карман, где лежала книга Морвен и черный осколок камешка, найденного в Пещерах Огня и Ночи. Потом Симорен вытерла меч о траву, протерла его своим носовым платком. Когда лезвие засияло снова, принцесса оставила свой носовой платок рядом с телом убитой птицы и последовала за Казюль в глубь Пещер Огня и Ночи.
Через несколько минут они вышли из Пещер Огня и Ночи на поверхность, на яркий солнечный свет. Симорен, ослепленная дневным сиянием, на мгновение зажмурилась. Как только глаза ее привыкли к свету, принцесса разглядела поляну, начинавшуюся сразу у входа в пещеру. Земля поросла зеленой, сочной травой, такой густой, что поляна казалась меховой шкуркой какого-то разлегшегося здесь зверька. Кое-где разноцветными глазками выглядывали из травы мелкие цветы. За поляной начинался лес. Стоявшие на краю леса, как часовые, деревья были такими громадными, что даже Казюль казалась перед ними игрушечной.
— Оставь лампу здесь, — приказала Казюль. — Нет резону таскать ее с собой по всему лесу, коли она понадобится нам лишь по возвращении.
Симорен бережно поставила лампу у входа в пещеру.
— А теперь что? — спросила она.
— Теперь мы отправимся к Морвен, — сказала Казюль. — И попадем туда намного быстрее, если ты поедешь на мне верхом. Вскарабкайся на тот камень, а оттуда взбирайся ко мне на спину.
— Ты не рассердишься? — спросила на всякий случай Симорен, влезая на камень.
— Если бы мне это не нравилось, то и не предлагала бы, — буркнула Казюль. — Не болтай попусту, а ухватись за рог. Так ты не повредишь мне крылья и не кувыркнешься вниз, если я вдруг сделаю резкий поворот или потеряю равновесие и… всякое бывает, сама шлепнусь на землю.
Последнее Симорен не очень понравилось. Выходит, и для драконов Заколдованный Лес небезопасен? Но она ничего не сказала, а покорно вцепилась в толстый рог драконши. Не оставаться же здесь и в одиночестве поджидать Казюль, пока та будет гостить у Морвен. Не известно еще, что опаснее, сидеть у пещеры или лететь через Заколдованный Лес.
Как только Симорен уселась, Казюль взвилась в воздух и со свистом полетела над лесом. Поначалу Симорен только и думала о том, как бы удержаться на широкой драконьей спине. Но постепенно привыкла и приспособилась. Вскоре принцесса уже могла глазеть по сторонам и разглядывать все, мимо чего они пролетали. Деревья были такими толстыми, что, пожалуй, и четыре человека, ухватившись за руки, не смогли бы обхватить гигантский ствол. Землю покрывал ковер ярко-зеленого мха, который казался еще гуще, чем трава на поляне. Ни единого цветочка не заметила Симорен, но разглядела несколько кустов и какое-то ползучее растение с тремя разноцветными плодами.
Казюль без конца меняла направление, кружила, летела то вправо, то влево и, по мнению Симорен, слишком уж металась из стороны в сторону. Но, не желая отвлекать драконшу вопросами, принцесса молчала. Они пронеслись над большим домом, обнесенным золотой стеной, и высившейся над воротами приземистой башней без окон. Затем Казюль совсем низко пролетела над мел кой речкой, разбрызгивая крыльями воду, и вновь сделала резкий поворот. Деревья расступились, и Казюль опустилась перед чистым серым домиком с красной крышей и широким крыльцом. Над дверью красовалась черно-золотая табличка, на которой крупными буквами было выведено: «ПО ПУСТЯКАМ НЕ БЕСПОКОИТЬ».
На крыльце и на травке перед домом нежились на солнышке несколько котов и кошек, разноцветных и разновеликих. Симорен с любопытством разглядывала все со спины драконши, а Казюль обратилась к одному из котов: