- А если не отдам?
Пацан полез в карман своей ветровки. Дмитрий уже, было, подумал, что за ножом. Но тот достал пачку сигарет. Открыл ее, внутрь заглянул, затем достал из нее сигарету и зажигалку. Сигарету сунул в рот, и протянул пачку Дмитрию.
- Будешь?
- Нет.
- Че, не куришь?
Он закурил. Выпустил дым вверх. Шмыгнул носом, затем, морщась, потер нос рукой. Посмотрел на Дмитрия.
- Знаешь, я еще в школе учил когда-то, как святая инквизиция искореняла ведьм и ведьмаков там всяких. Знаешь, что я хорошо запомнил? Ай, не парься, я скажу. Ведьмы тоже не хотели. А святые папки их все равно жгли. Жгли, хотели они того или нет. Видел по телеку, как чувак гору денег перед банком сжег? В новостях крутили.
Он затянулся, выпустил дым, и восторженно воздев руки вверх, воскликнул:
- Реально, чел, вот такенную гору, просто взял и спалил их на хрен. Реальный чувак. Так вот, мы с пацанами так и порешали. Гаджеты – это зло.
Он повернулся к своей братве.
- Эй, Штемп, где твой телефон?
- Сжег.
- А почему?
- Гаджеты – это зло.
- А как же тебя мамка домой позовет?- спросил Дмитрий.
- В окно крикнет.
- Вот, мы дети природы нашей. Так выросли и предки наши. Уяснил?
- Уяснил, вы тут, типа, инквизиция?
- Не типа. Мы и есть. И мы, как хренову ведьму, как бородавку из тела общества, заберем твой телефон из твоих мертвых рук. Будем отламывать пальцы с жутким хрустом.
- А как же ты, говоришь, телефон – это зло, а телек смотришь?
Пацан снова затянулся сигаретой. Выпустил дым.
- А тут ты меня поймал. Но что скажу. Несовершенны мы. И папки святые инквизиторы, тоже несовершенны были. Я тут на днях в лифте в рекламе прочитал: Бог тебя любит такого, как ты есть. Понял? Он не судит меня, а просто любит такого, какой я есть.
Дмитрий поднял голову и посмотрел на темное небо. Хотел понять, будет ли расплываться видимая им картинка. Хотел понять, не спит ли он. Но она не расплывалась. Затем он снова посмотрел на пацана, на его братву, святую инквизицию эту, приподнял руку, и, раскрыв ладонь, выпустил телефон. Тот полетел вниз, ударился также, как и ключ перед этим, о ржавые прутья, а потом нырнул в ту же самую тьму.
- Черт,- проговорил Дмитрий,- извини, упал.
- Ну, ты и олень!- воскликнул пацан,- мы же пошутили! Но ты теперь, как и мы – сын природы, а не техно! Не держись за свой мир. Он не реален.
Он тут же пошел прочь.
- На одного чела на планете без гаджета стало больше! Хайа!
- Хайа!
Вся братва подхватила его клич, и последовала за ним. Крепко хлопая художника по плечам. Последний хотел дать ему пинка, но Дмитрий увернулся. А тот, не расстроившись промаху, смеясь, поднес свою руку с оттопыренным большим пальцем к уху, приложил мизинец к губам, и беззвучно, лишь мимикой выдал:
- Звони!
И пошел за всеми.
А Дмитрий смотрел вслед удалявшейся толпе и, действительно, чувствовал себя оленем. Наверное, если бы они выдирали этот телефон из его мертвых рук и отламывали пальцы, он чувствовал бы себя намного лучше. Так подумал он в этот момент. А еще подумал, что останься он дома, в теплой ванне, и ничего этого бы не было. И даже принялся проклинать свое решение поехать, и Серегу за то, что позвонил.
А потом вдруг засмеялся. Каким-то странным смехом. Возможно, если бы еще немного понизить градус этого, обуявшего его веселья, он бы зарыдал. Ему было жалко телефон, жалко ключ, жалко и себя. Но, с другой стороны, подумалось, он же телефон не отдал.
- Нет, не отдал. Не такой уж я олень,- вдруг проговорил он себе.
- Да, но все равно, просрал,- вдруг ответил сам себе же.
И уже теперь он испытал раздражение. На себя и на окружающий этот мир. И преисполнился желанием внять просьбе собеседника, и его развалить. Нет, я не держусь за мир. Я его развалю.
Он выпрямился, еще раз осмотрелся. И решил идти, убираться отсюда. Медленно, нехотя, словно все еще ощущая связь с упавшим ключом и телефоном, он направился по дороге вперед. Теперь он подумал, что они, его ключ и его телефон, упали не куда-нибудь. Они упали на его дно. Дно медленно, но все же подкрадывается к нему. И уже не просто щупальца тянет и опутывает его. Оно мало-помалу отбирает что-то у него. Заставляет его, Дмитрия, больше думать о себе. Мол, вот, это еще только начало, дальше, там, где-то, за поворотом толи еще будет.
И, действительно, не успел он пройти квартал, послышался шум приближавшейся машины. С диким ревом и визгом тормозов. Явно аппарат был непростой. Но Дмитрий своего направления не менял. Хотел уже побыстрей добраться домой.