- Мы их подбираем, чтоб написали свой PS,- проговорил Глеб,- ну, или отстирать пятна.
- Да, добро пожаловать в клуб павших создателей.
- Павшие создатели? Да, без стакана не загрузишь,- проговорил Дмитрий.
- КАПС,- рассмеялась блондинка, посмотрела на Глеба, подняла два пальца, разъединила их,- ту капс, плиз.
Она указала на себя и Дмитрия.
Дмитрий осмотрел всех присутствующих. Еще раз отметил приятную улыбку блондинки. Она наклонилась вперед, и тихо прошептала:
- Да не парься, художник. Глеб твою историю отстирает. Мою он отстирал.
- Мою отстирать будет сложно. Сам пытался. Да и ничего примечательного в ней нет. Просто заляпанная краской и вот, грязью. Я просто тот, кто потерялся на этом вселенском складе. Потерялся и не помню, где мой путь. Ползаю между стеллажами, смотрю, как ловко по полкам лазают другие.
- А, понятно, все ждешь, ты думаешь, что имеешь в себе непременное приспособление взмывать к самым верхним полкам мира. По мановению мысли или щелкнув пальцами,- проговорил Глеб,- таких здесь много.
- Так выходит, ты всю жизнь прождал, пока оно, устройство это, сработает?- прозвучал голос из зала.
Народ там снова засмеялся.
- Не знаю, может к психологу сходить, чтоб мусор разгреб в башке моей?
Блондинка схватила его за голову, и проговорила, глядя в глаза:
- Нет, к психологу вообще ни разу не ходи. Он твой мусор в башке не разгребет. А только из одного угла в другой перетащит. И другим словом назовет. Скажешь ему, друг, я обосрался. А он тебе, нет, ты покакал. Все какают. И ты покакал. Ну, вот только до туалета не донес!
Народ вокруг стойки засмеялся. А Димка так и не смог понять, серьезно она все это сказала, или тоже посмеялась.
- Да выпей уже. Полегчает,- проговорил Глеб,- мы тут сидим давно, накал страстей, что говорится. Извини уже. Под горячую руку ты попал. Помоги лучше нам спор победить. Костян аж на улицу выбегал, чтоб остыть. И тебя вот привел.
- Спор, какой спор?
- Кто правит миром, какой тип человека? Созидатель или потребитель?
- Сейчас, тут поразмыслить надо.
Дмитрий посмотрел на стакан. Поначалу он хотел отказаться. Но, учитывая все то, что с ним произошло. Решил, что это все случившееся можно и запить. Он подумал о своих штанах, которые в этот момент намокали, пропитывались стиральным порошком, и завертелись в барабане, где-то в подсобке. И запил. И все вокруг завертелось. Но ему неплохо стало. Можно сказать, комфортно, даже учитывая тот факт, что сидел он уже без штанов. Совсем неплохо. Не так как обычно, когда любое спиртосодержащее пойло попадало в его организм. Наоборот весело. Он даже и не помнил, когда алкоголь ему веселье доставлял.
Дмитрий вдруг увидел, что жизнь в клубе оживилась, и все о чем-то говорили. Посматривали на него и снова говорили. Костян размахивал руками, и что-то объяснял собравшимся. А те, выслушав и переварив услышанное, снова смотрели на Дмитрия.
И тут от стойки отлипла блондинка. Она посмотрела на Дмитрия, и наклонилась к нему ближе. И стала все больше походить на кошку. Кошку, которой доверили колбасу охранять.
- Нет,- ответил ей Костян,- нельзя трогать. Он тебе не подойдет. Ему поразмыслить надо. А нам спор закончить. Эссенцию правящего верха вывести.
- Ой, не подойдет?- выпрямилась она,- да, согласна, выпила я мало, чтобы мне любой мужик подошел. Глеб, злючка мне не наливает столько. Наоборот, ждет, чтоб я в себя пришла. А как я приду, если горе свое не утопила?
- Проблемы этим не решаются,- тихо, но внятно проговорил хозяин заведения, не изменяя своей жесткой и сухой манере.
Блондинка, не сводя глаз с Дмитрия, ткнула пальцем в стакан, ответила:
- Да, Глеб говорит, что от этого проблемы появляются, и я вот думаю. Может сходить туда и все же глянуть на это место, где они растут?
Блондинка снова подвинулась ближе, и подмигнула Дмитрию, и проговорила нечто такое, чем уже зацепила его, какую-то внутреннюю струну,- я бы сходила туда, исследовать дно, но одной страшно, а тут не с кем, перевелись мужики, сыкуны одни. Это раньше были мужики, воины, рыцари, викинги, или кто там еще. Могли вечером попить крепко. Утром сходить отчизну защитить. А вечером, вернувшись, жену свою так любить сильно и громко, что случайно выжившие враги свои пограничные заборы от страха обсыкивали.