- Черт,- тихо уронил он и посмотрел на часы в мобильно телефоне. Теперь он точно опоздал. И его журавль в небе улетел.
А обеспокоенная молодая мать, как внезапной остановкой лифта, так и безумным поведением ее сына, принялась отпрыска урезонивать.
- Максик, Масик, успокойся, милый, Масик, а то тебя сейчас дядя заберет. Вот посмотрит на твое поведение и заберет.
- Да на хрен он мне сдался?!- выпалил из себя Дмитрий. Выпалил и сам даже удивился, что произнес это вслух. Немного, но все равно удивился.
Но слова его, как ни странно, но то самое нужное действие оказали. На удивление даже, его молодой мамы. Пацан бегать прекратил и остановился. И даже сделал попытку себя осмотреть, якобы рассматривая, что с ним вдруг стало не так. Мамочка явно такой способ резона на нем не раз проделывала, и он привык к другому ответу. Взрослые дядьки, наверняка, принимались красавице-мамаше поддакивать, и малыша, у нее в шутку, да отбирать. Но тут вдруг отказ, да еще в такой вот особенной и грубой форме.
А Дмитрий, как давеча и в клубе, снова словил удар. Он наклонился к малышу и тихим хриплым голосом проговорил:
- Ты думаешь, что кому-то нужен, малыш? Забудь об этом. Никому мы люди нафиг не нужны. И лучше бы тебе пораньше это уяснить. Мы одиночки в этом мире.
- Мужчина! Что вы такое говорите?!
Но Дмитрий приподнял голову, хозяйку мальчика оглядел, и продолжал:
- Это пока ты маленький тебя все тискают, как котенка, но вот вырастешь ….
- Мужчина прекратите,- уже заорала мамочка.
Дмитрий выпрямился, посмотрел на нее.
- Ах, да, простите, великий заговор раскрыл. Дети должны узнавать все постепенно. Это больнее. Не так, как пластырь, сразу.
- Не слушай дядю, Максик, ты нужен маме.
- Ну, вообще-то да, пацан, прости, может все переменные и не учел. Ты, действительно, нужен своей маме, и папке своему тоже нужен. Им ты точно нужен. Ведь мы все живем по заповедям, что в старой толстой книге нацарапали старые евреи. А они придумали себе когда-то, что непременно хотят до дряхлой старости дожить. А как прожить им старым, в этой, даже их Богом забытой урбанистической пустыне, когда тебе под лет сто? Обзавестись десятком бесенят. Они днем будут воду приносить в своих маленьких натруженных ручонках. А вечером, старик семейства будет всех рассаживать кружком, и своей мудростью на них распираться.
Нам, викингам, этого не понять. Наши отцы мечтали умереть в сражении, в бою погибнуть. Ни как не дряхлым, и не в каталке-кресле.
Да, и медицина у евреев на уровне. Именно потому. А у викингов знаешь, какая медицина? Я сейчас расскажу. Вот попадет в тебя стрела, ты ее не доставай. Стрела в теле – это пробка. Она дыру в нем затыкает. Тогда кровь не течет.
- Так, что же, они так и бегали потом со стрелой всю жизнь?- спросил уже заинтригованный Максик.
- Да, нет. Ее вечером жена из воина достанет. Когда соскучившись, решит из него крови попить. Почему домой поздно приперся? Почему барана не того приволок? Или врага не убил, того что сверху затопил.
В этот момент кабина лифта поехала, извещая всех потерпевших, что скоро они будут свободны, наконец. Дмитрий в деланом реверансе отступил в сторону от разъехавшихся дверей, своих случайных спутников пропуская. И хотел, было, потрепать малыша по волосам, дабы замять, возможно, несколько не очень допустимое свое поведение, но молодая мамочка жестко довольно, жест этот его тут же пресекла.
Обиделась, смотрите ка. Подумал про себя Дмитрий, и помчался на рвущуюся по швам его налаживаемую жизнь.
И в назначенном кабинете, под назначенной табличкой он встретил, как ему вдруг показалось, полную свою противоположность. На настоящий момент так это уж точно. И как-то странно эта противоположность ему кого-то напоминала. Того, о ком он говорил будто во сне.
В абсолютно белой, без единого намека на несвежесть, даже больше стоило бы сказать, без единого намека на не новизну, рубашке, в кресле перед стеклянным столиком сидел человек. На вид ему было немногим больше лет тридцати. Дмитрий не стал в этой возрастной головоломке копаться. И без того болела голова. Больше его поразил формат представшей перед ним картины. В комнате не имелось, когда-то привычного письменного стола – непременного атрибута уважаемого директора. Угрожавшая входившему грациозность была заменена на предлагаемый комфорт - три кресла, большой диван, исполненный в виде комода холодильник со стеклянной дверкой, содержавший напитки на любой вкус и стеклянный столик, поддерживавший планшет, телефон и раскрытый ноутбук. Просторная комната из молочных стен и сама казалась стеклянной, она содержала что-то еще, что одаривало этим прозрачным уютом, но Дмитрий уже этого не сумел рассмотреть. Его очаровал человек. Его личная в себе уверенность, внутренняя, но снаружи непременно проявляемая, собранность и на что-то им конкретно видимая нацеленность.