Он еще не успел окончательно расстаться с праздничным тортом со дня рождения. Тот еще искал свои пути из его организма. И также не успел утратить эйфорию от обретения долгожданных подарков. Так получилось, что именно в этот раз он уже помнил весь спектр проходивших по его душе эмоций. От зарождения желания обладать игрушкой, внедрения ее в умы родителей, и до ее получения утром, в свой день, сразу после того, как исполнил весь ритуал по уходу за собой. В предыдущие дни рождения, тем своим вечером раздумывалось ему, он такого не помнил.
И вот он вышел во двор, вытаскивая на шее новый автомат, который, по авторитетным оценкам, как надо тарахтел и мигал лампочкой на конце ствола, откуда вылетали воображаемые пули, и увидел оживленную копашню своих взрослых друзей. Он подошел ближе и сначала услышал, а потом и увидел машину на радиоуправлении. Достойный предмет для вожделения. Ею обладал Ленька, пацан с коричневыми передними зубами. Таковыми они были от того, что он ел ржавые гвозди – так Димке было родителями истолковано. Может не очень правдиво, но зато эффективно. Как только у Димки появлялось желание цапнуть что-нибудь зубами, у него перед глазами появлялся Ленькин рот, и желание тут же пропадало.
Но у Леньки была эта машина. Она выполняла все его команды, которые тот ей посылал при помощи пульта, и торчавшей из него антенны. И его, Бог знает, отчего сгнившие зубы, уходили на задний план.
На счастье дворового коллектива, Ленька был не жадным пацаном. Он легко передавал возможность управления этим чудо-автомобилем друзьям. Но это было на счастье остальных друзей. Точно не на Димкино.
Потому, как Леонида, а именно так из окна третьего этажа при помощи низкого мужского голоса и было постановлено, позвали домой на обеденный перерыв. Он, недолго думая, отвечая просьбам, оставил свою машину во дворе, на попечение друзей. Но вслед за ним, голоса из окон стали выдергивать и их. Из попечителей машины остался только Серега, самый старший из всех. Но и ему тут же захотелось идти гулять по еще более взрослым делам в соседний двор. И потому Ленькину машину он вручил Димке. И проговорил своим пацанским уже слегка басившим голосом.
- Смотри, не поломай, блин, колымагу эту, и не просри ее где-нибудь. А Ленька через полчаса пришкандыбает. Лады?
Факт передачи ему машины, да еще сдобренный фразой, как Димка для себя оценил, на взрослом диалекте, потому, как ему лично мама так выражаться пока не разрешала, позволил подняться Димкиной самооценке до критичной отметки. Он взял в руки машину и, кивнув, выдал:
- Будь спок.
Серега широко улыбнулся и потрепал малого корифея по голове. Но как только он скрылся из виду, Димку позвали домой и самого. И вот здесь-то, с этого самого момента, и начался отсчет его несчастий. Ничего лучшего он не придумал, как взять машину с собой домой. Это потом, глубоким вечером, он думал, что занести ее домой Леньке, был бы вариант намного лучшим. Но он ему в голову отчего-то не пришел.
А дома его оставили намного дольше, чем мог вынести скудный, но, как выяснилось, воспаленный Ленькин разум. Он не одно яйцо снес, пока не выяснил, что последние руки, в которые его машина попала, были Димкины. А затем снес еще десяток, придумывая несуществующие, но коварные Димкины планы по угону его авто. А что дальше он смог вообразить, было только одному ему известно. Потому с воплями и соплями, да еще с поддержкой бородатого родителя в квартиру под номером сорок пять, позвонил, и явил свои гнилые зубы.
Но хозяин квартиры и отец Дмитрия весь бред не слушал. Примерно на половине довольно жестко оборвал, схватил машину, и отдал ее Ленькиному отцу. Но, как Димке показалось, способом немного странным, не в руки, а словно шапку, отдал, прямо голове.
После этого маленький Димка почувствовал, что на улице для него не все ладно складываться дальше будет. Но не выйти, казалось, тоже было невмоготу. И он, тем же вечером, вышел.
И тем же вечером он узнал, что свист, разрезающий воздух, который он не один раз слыхивал в виданных им фильмах – это не только сильно и круто, это еще и страшно. В особенности, когда он свистит по твою душу. Вот так и произошло. Громкий свист разрезал вечерний воздух. Потом зазвучали вопли и улюканье, совмещавшиеся топаньем и галденьем. Димка даже объяснить не успел, что хотел-то как лучше. Он вовсе не хотел эту чертову машину себе присваивать и дома у себя прятать.
- Чертову?- орал Ленька,- а чего тогда ее в руки брал, если чертова она?