Доктор Дэниел Амен выделяет 7 таких букетиков или комбинированных типов Синдрома:
4. Разительный контраст между работой над рутинными и стимулирующими проектами
Сюда можно добавить, что Синдром характерен разительным контрастом уровней
– мотивации,
– внимания и
– энергии
у одного и того же амиго,
– когда он делает что-то в своей обычной буксующей манере и
– когда его мозг разгоняется гиперфокусом.
Это действительно как два разных человека. Если учительница видела, на что способен Непоседа при гиперфокусе, она будет вечно недоумевать, почему школяр, который может быть настолько мотивирован, внимателен и энергичен при интересующей его активности, вдруг опускается на землю, тупит, буксует и перескакивает с двойки на тройку, когда речь идет о рутинной работе.
Эффект от совместимого с Непоседой лекарства может быть поразителен. Что характерно, налаживаются не только очевидные вещи, тянущие Непоседу назад, например, импульсивность и невнимательность, но и те вещи, которые ели Непоседу попутно. К таким вещам относятся, например, беспокойство и депрессия.
ПРОБЛЕМА 2. Наука знает о головном мозге чуть больше, чем ничего
Как сказал в 1995 году психиатр и директор Национального Института Психического Здоровья (NIMH) Рекс Коудри (Dr. Rex Cowdry):
«Мы не знаем причин (ни одного психического заболевания). У нас еще нет методов „лечения“ этих заболеваний».
Это сказал не какой-нибудь дремучий мракобес, а уважаемый ученый и бюрократ от психиатрии.
Следовательно, у нас есть…
ПРОБЛЕМА 3. Психиатрия – это больше алхимия, чем наука
Врачи любых других специальностей могут хотя бы воочию увидеть проблему или сделать химический тест: дерматолог – сыпь на коже, дантист – рентгеновский снимок зуба, гинеколог с помощью УЗИ – беспечное плавание будущего Ботаника или, не дай бог, Непоседы, в утробе матери; анализ крови может выявить с высокой точностью множество заболеваний, а анализ волос может выявить отравление организма.
И только психиатры и психологи действуют вслепую. Как и до потопа, их главные орудия – разговор с пациентом, сбор досье на него же и, естественно, опыт и интуиция.
Если хирург видит на снимке, что сломана рука, то ни у кого не вызывает сомнения, что рука действительно сломана.
В то же время, есть умельцы, которые могу обмануть даже искушенного психиатра, чтобы не попасть в армию или тюрьму.
Сколько у нас школ урологии или, например, стоматологии? Все более или менее унифицировано.
В то же время, школ психологии/психиатрии не счесть.
Одному и тому же бедолаге разные врачи могут поставить разные диагнозы или, даже если будет консенсус насчет диагноза, лечение может быть совершенно разным – один врач предпишет таблетки, другой – психотерапию, третий – отдых на море, четвертый – покупку собаки, пятый – пост и молитву, шестой – секс, наркотики и рок-н-ролл.
Мы знаем о мозге настолько мало, что не только не умеем лечить психические заболевания, но и даже не понимаем, откуда они берутся.
Психически нездорового человека можно накачать таблетками, сломить его волю, запугать, зомбировать, оградить от общества, но понять суть его проблемы, помочь ему выбраться из тупика и обрести крылья – эта весьма непростая задача и при современном (зачаточном) понимании мозга задача порой неразрешимая.
ПРОБЛЕМА 4. Диагностика сложна и ненадежна
Несмотря на то, что есть технологии по сканированию мозга в реальном времени, например, SPECT Imaging, которые могут помочь в диагностике СДВГ, пока еще нет научного консенсуса о надежности такой диагностики.
Соответственно, все приходится делать по-старинке. При подозрении на СДВГ ответственный врач проводит целое расследование:
– изучается история здоровья