- Давай и мы поможем, - с готовностью отзывается Аня, которая, похоже, не больно хочет оставлять наедине его и меня. Мама и Ира уже собираются вставать, полностью поддерживая её слова. Вот и хорошо. А я тут посижу, мне и тут вполне комфортно.
- Нет-нет, что вы! - встревоженно-заботливо возражает он, призывая их сесть на свои места. - Вы продолжайте разговор: у меня не так много подарков и угощений, чтобы всем вместе мне помогать. Я тогда лучше сам...
- Помоги ему, Сонь, - настаивает мама хоть в моей помощи, попутно умиляясь хозяйственности и манерам молодого человека. А что я? А я соглашаюсь, потому что лимит "не приличия" превысил "приличия", и если я и тут не соглашусь, то дома меня бы ожидал милый разговор по душам, включающий в себя, как минимум, запрет на выход из дома. Ладно на неделю - пожизненный. Покинула я гостиную под проницательный взгляд сестры, которая настойчиво начала отговаривать Валеру от идеи нам помочь. Вот стерва. Специально же, а...
Пока Миша достаёт бокалы со шкафчика над столешницей для нарезки, я сажусь на барный жёлтый стул, складывая руки на стойке, наблюдая, как он достаёт из холодильника несколько пакетов сока, бутылок шампанского и вина, затем, вытащив фрукты, выложенные на красивом хрустальном блюде. Красиво так, что хоть натюрморт пиши. Конечно, если не такой тупик в этом деле, как я. В то время, когда он выполняет эти простые манипуляции, у меня есть время детально его рассмотреть.
У него как всегда загорелая кожа без единого изъяна. Я так редко видела его с бледной кожей. Только, разве что, зимой, когда солнца вообще не было, но, стоило тому хоть чуточку появиться - бац! - и Михаил сразу принимает свой обычный, такой привычный облик. А ещё я мысленно отмечаю, как он подкачался. Миша и раньше-то не был маленьким, а сейчас вообще выглядит так, будто на стероиды подсел. Тихо вздыхаю, уткнувшись взглядом в крепкую широкую спину и сильные руки, и смотреть заканчиваю только тогда, когда он поворачивается ко мне и наши взгляды пересекаются.
Синие глаза смотрят в мои серые. Мы застываем.
Всего на минуту. Всего на минуту позволяя играм и маскам сползти с наших лиц. И ни смешков, ни подколов. Смотрим изучающе, долго и пристально. Он смотрит так, будто только я сейчас важна и больше никто и ничего в этом мире. Отводим взгляд одновременно. Достаточно.
Чересчур.
- Возьмёшь конфеты?
- Мм? - удивлённо мычу я, сначала не совсем поняв смысла вопроса. Да и потом тоже.
- Конфеты, - повторяет он, вытаскивая с полки из-под барной стойки конфеты. - Возьмёшь?
- Да, да, конечно. - Чуть трясу головой, протягивая руки за коробкой, не желая поднимать глаз от своих рук, разглядывая теперь свои бледные пальцы и ровные ноготки. Долго и пристально. Так, чтобы вытеснить все другие образы и мысли.
- Избавилась от вредной привычки? - без всяких подвохов и издёвок спрашивает Миша, всё же заставляя поднять на него взгляд. Сначала непонимающий, а после и вовсе опешивший.
«- Не грызи ногти, - поучительно и строго, как учитель своей нерадивой ученице.
- Я и не грызу, - обиженно, будто и правда ребёнок. Да ещё и младших классов.
- Грызёшь, - твёрдо и настойчиво, но после уже мягче добавляет: - Нервничаешь? - Нет.
- Нервничаешь. - Вывод по сказанной мной интонации. Такие выводы редко кто из моих моих родителей может понять, но Миша - всегда и везде. Я даже перестала этому удивляться. - Почему, малыш?
- Боюсь результатов экзамена. Вдруг я не сдам и не поступлю? - признаюсь, а голос сам собой выходит из лада. Дрожит. Дрожит так, словно я с минуты на минуту дам волю слезам. - Я по сравнению со всеми претендентами на место такая тупая!
- Глупая ты, - с нежностью в голосе произносит Мишка, возражая и качая головой. - У тебя слишком много ненужных мыслей в голове. Если они не примут тебя, вот это будет глупостью. Их величайшей ошибкой. Берёт прохладными пальцами мой подбородок, поворачивая к себе, заставляя смотреть только на него, не отводя взгляд. - Ты чего, Софья? Плакать удумала? А ну, перестань!
Мягко, но настойчиво, убираю его руку со своего лица, пряча взгляд, попутно корю саму себя за слабость.
- Послушай меня: не стоит переживать из-за того, чего на самом деле нет, - вкрадчиво, пытаясь заглянуть не только в мои глаза, но и в мою душу. - Я всегда считал тебя умной, правда, а если ты и дальше продолжишь поглощать книги как конфетки, то до Эйнштейна рукой подать, - со смешком изрекает он. - Не грызи ногти! - снова строго, перехватывая руку на полпути. - Леди не грызут ногти, ведь джентльмены в первую очередь смотрят на их руки.