– Все настолько плохо? – осторожно спросила Симона, слегка отстраняясь.
– Да нет, - хмыкнул Билл. – Просто устал очень.
– Тогда давай, переодеваться, есть и спать, – непреклонным тоном скомандовала миссис Каулитц. – И только попробуй сказать, что ты не голоден!
– Голоден. Очень, - улыбнулся её ребенок и, чмокнув в щеку, направился в свою комнату, выполнять первый пункт в её распоряжении.
***
Билл, сыто улыбнувшись, отодвинул от себя пустую тарелку. Глаза слипались, после вкусного ужина спать хотелось невероятно. Но еще больше хотелось горячего чая. Взяв стоящую перед ним большую толстостенную кружку с нарисованными на ней танцующими белочками, он сделал первый глоток и на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом. Симона сидела напротив и терпеливо ждала, когда ее сын будет готов к разговору.
– Не ожидал, что вернусь сегодня так поздно… – наконец произнес Билл, не зная, как начать.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет! – с удивлением глянув на мать, отрицательно покачал головой он.
– Просто у тебя, когда ты вернулся, такое лицо было… – Симона пожала плечами и тоже сделала глоток из своей кружки.
– Говорю же, устал… – мягко улыбнулся Билл. – Я же никого там не знаю еще. Новое все. Вот и тяжело. Привыкну, будет легче. Мне сегодня даже пообедать не удалось. Кафе искать долго, а времени не было. Там такая беготня. Ужас. Не привык. А они даже внимания не обращают, обычный ритм.
– Может, все-таки объяснишь, чем конкретно ты занимаешься? – слегка нахмурившись, спросила женщина. – Я думала, ты по специальности работать будешь.
– Не совсем. Я что-то вроде личного помощника. Парня зовут Том. Он гитарист в рок-группе. Tokio Hotel называется…
– Правда?! – восторженно перебила его мать, чем удивила несказанно. – А я их знаю! У моей сменщицы дочка по ним с ума сходит, ну, она мне их как-то по телевизору и показала. А мне понравилось. Вот я теперь иногда их и смотрю, когда концерты транслируют.
– Да ты, я смотрю, у меня прямо фанатка! – рассмеялся Билл. – Надеюсь, автограф выпрашивать не будешь?
– Да ну тебя! – фыркнула миссис Каулитц, застеснявшись. Но тут же с интересом спросила: – А Том, это тот гитарист, который с косичками? Хорошенький такой? Второго, длинноволосого, кажется, Георг зовут?
– Ну, ты даешь! – Билл отклонился на спинку стула, чтобы было удобнее удивляться, и снова отпил чай. – Я про них никогда не слышал, хоть они и мои ровесники, а ты все имена знаешь!
– Да ты у меня вообще какой-то ненормальный, - не осталась в долгу мать. – Обычные дети музыкой, кино, свиданиями интересуются, а ты в свои книжки зароешься и не видишь ничего.
– Так тебе же нравится, что я умный.
– Нравится. Но если бы ты на свидание сходил, мне бы тоже понравилось. Хорошо, что ты из своего супермаркета в люди вышел, может, и найдешь кого.
– Ну, вот что я тебе сделал, а? За что ты со мной так? – нарочито трагично поморщился Билл.
– И нечего мне тут ерничать!.. – строго одернула сына Симона, но тут же испортила все впечатление от грозного тона, робкой просьбой: – А расскажи про мальчиков, какие они?
– Да я и не знаю толком. В первый раз ведь видел. Может, ты расскажешь? – насмешливо протянул парень. – Ты, похоже, знаешь про них намного больше, фанаточка ты моя.
– Все. Больше я с тобой разговаривать не желаю!
– Не обижайся. Обещаю, как только познакомлюсь с ними поближе, все тебе расскажу, – рассмеялся Билл. Допил чай. Встал и, поцеловав мать в щеку, сообщил: – Я спать. Завтра вставать рано.
– Спокойной ночи.
Закрыв дверь своей комнаты, переодевшись в пижаму и включив ночник, он забрался в кровать, прихватив с собой ноутбук. Ему, в самом деле, не помешало бы узнать, что это за группа такая. Информации нашлось много. Ребята действительно оказались довольно знаменитыми. Премии. Альбомы. Клипы. Целая куча видео с интервью и фанатскими нарезками. У Билла голова закружилась от всей этой красоты.
Решив не засорять свой мозг лишней информацией, он стал читать только то, что было написано про Тома. А написанного было не меньше, чем всего остального. Совсем мало о детстве, больше про талант и харизму. И девушки, девушки, девушки… Билл так и уснул, в обнимку с ноутбуком и не выключив свет.
***
Вторник для Билла выдался еще более суматошным, чем понедельник. Том безостановочно гонял его по разным незначительным, а порой и совершенно ненужным поручениям, таким мелочным способом пытаясь отомстить насильно навязанному компаньону. Билл прекрасно понимал его чувства и ничуть не злился, скрупулезно и безоговорочно выполняя все, о чем бы его ни попросили. Он с самого начала знал, что так и будет. Что Том станет сопротивляться до последнего, не желая впускать в свое личное пространство посторонних. Нужно просто пережить первую негативную реакцию. Это не так уж и трудно, он справится. Но когда Билл вспоминал брошенные в день их знакомства, злые слова: «Он идеален! Но… только как партнер на одну ночь, а не как коллега по работе!» – где-то глубоко внутри дергалось что-то неприятное и болезненное. Совершенно не подозревая об этом, Том ударил по самому больному.
В детстве Билл был беззащитным и постоянно чего-то стеснялся. Своего роста, худобы, лица, с тонкими и нежными, как у девочки, чертами. Когда он стал старше, начал краситься, пытаясь таким образом спрятать свою ранимость. Накрашенные глаза создавали у него иллюзию защиты. Никто не залезет в душу. Так ему было спокойнее. Но в этом был один большой минус. Из-за макияжа на него стали обращать больше внимания, считая доступным.
Сегодня Билл заметил кое-что очень необычное. Том за ним наблюдал. Осторожно, исподтишка, когда думал, что этого никто не видит. И в его взгляде был тот интерес, которого, по идее, быть там категорически не могло. Билл знал такие взгляды, ловил их на себе раньше. Он был интересен Тому не просто как новый, незнакомый еще человек, а как потенциальный сексуальный партнер. И это было странно.
Вчера, когда Билл искал информацию в Интернете, в этом подтексте упоминались только девушки. Про парней не было сказано ни слова. Так может быть, причина срывов в скрытой гомосексуальности? Что если Том не хочет или не может принять себя таким, какой он есть, и из-за чувства неудовлетворенности собой и своей жизнью происходят обострения? Злость, страх, что кто-то раскроет его тайну, накапливались годами и теперь рвутся наружу.