– В смысле ориентации, что ли? – насмешливо хмыкнул Дэвид.
– Во всех смыслах. Я тебе сейчас одну вещь скажу, только ты меня не выдавай, ладно? Люди, в большинстве своем, идиоты необразованные, и то, что выходит за рамки их понимания, принять не могут. Когда… если познакомишься с ним, сам поймешь, о чем я говорю. Но, предупреждаю тебя сразу, давить на него я не буду. Если он на эту авантюру согласится, то только по своей воле. Хотя, зная его, думаю, шанс у нас есть, и немаленький… Знаешь, глупость это, конечно, с нашей стороны невероятная, но мне эта безумная идея уже начинает нравиться. Если кто до Тома достучаться сможет, то только он.
– А как мы его подсовывать будем? – с почти детским энтузиазмом спросил Дэвид.
– А вот это, друг мой, уже исключительно твоя проблема! – рассмеялся Фрэнк. - Но у меня пара условий. Парня моего не обижать и деньги ему за работу платить хорошие, ему ведь уволиться придется, если он на это пойдет.
– Когда ты с ним поговоришь?
– Завтра. Я позвоню ему завтра.
2.
Субботнее утро четырнадцатого июля началось для Билла очень хорошо. Он проснулся в 5.55 утра, то есть ровно за пять минут до звонка будильника. Он любил просыпаться раньше, чем тот зазвонит. Это было чем-то вроде игры под названием «Кто первый?» и выиграть в нее было для парня принципиально важно. Если первым просыпался он, это означало, что день будет хорошим. Как примета. Ну а если будильник… Сегодня победа осталась за ним, значит, все будет замечательно.
Билл лениво потянулся, не спеша вставать. Если честно, подниматься с постели не хотелось совершенно. Нужно было идти на работу, а ее он ненавидел. Он всегда знал, чем хочет заниматься в этой жизни. Для него никогда не стоял вопрос выбора, даже когда он был совсем маленьким. Как другие хотят стать поп-звездами, моделями или футболистами, он мечтал заниматься психологией. День за днем, шаг за шагом он шел к своей мечте. Упорно, не сворачивая, он все ближе подходил к заветной цели. Он читал по этой теме все, что попадалось ему на глаза, смотрел передачи по TV и даже посетил несколько лекций. К моменту поступления в колледж, он знал не меньше любого среднестатистического студента.
Первые трудности возникли во время поступления. У него элементарно не было денег. Живя вдвоем с мамой, медсестрой в городской больнице, рассчитывать на многое не приходилось. Других родственников у них никогда не было. Да им никто и не был нужен. Им было хорошо вдвоем. Мама обожала его и всегда старалась сделать для своего мальчика все, что могла, но оплатить образование в одном из самых престижных университетов страны было не в ее силах. Эту проблему Билл решил сам. Ему с трудом, но все-таки удалось получить полную стипендию на обучение. Доказать, что так нужно, что он достоин.
Стоя перед приемной комиссией, он ужасно волновался, изо всех сил стараясь не показать этого. Когда казалось, что все уже потеряно, за него неожиданно вступился профессор Эдвардс. Именно он настоял на полной стипендии, и Билл всегда будет благодарен этому человеку за полученную возможность. Возможность, которую он упустил.
Встав, наконец, с кровати и лениво дойдя до ванной комнаты, Билл долго стоял перед зеркалом, вглядываясь в свое отражение. Он работал, как проклятый, все годы обучения. Другие успевали ходить на вечеринки, свидания, а у него так не получалось. Лекции, библиотека, монитор ноутбука – это все, что он видел на протяжении нескольких лет. Очень часто он просыпался среди ночи за кухонным столом в обнимку с учебником, заботливо укрытый пледом пришедшей со смены мамой. Он так старался, но, почти добившись своей цели, столкнулся с непреодолимым препятствием, которым стала его внешность.
Никто не хотел связываться с человеком, выглядевшим как он. А Билл категорически не хотел что-то в себе менять, так как искренне не понимал, почему обязан это делать. Почему основополагающим фактором для трудоустройства являются его накрашенные глаза и узкие джинсы, а не уровень интеллекта, образованность и компетентность? Вступив в борьбу за свою индивидуальность, он проиграл. И в том, что сейчас ему каждый день приходится тащиться на ненавистную работу и сидеть за ненавистной кассой в не менее ненавистном супермаркете, не виноват никто, кроме него самого.
«К черту все», - подумал он, ярко крася ресницы черной тушью. Билл не любил себя жалеть. Иногда, утром, еще не успев толком проснуться, он позволял себе крупицу жалости, но не более. Душ. Крепкий кофе. Вкусный завтрак, заботливо приготовленный мамой, и он снова будет в порядке. Спускаясь по лестнице, парень улыбался. Было так приятно ощущать аппетитные дурманящие запахи и слышать уютную утреннюю суету, звуки которой доносились из кухни.
– Привет, – поздоровался он, заходя и целуя в щеку жарящую блинчики маму. – Ну, зачем ты поднялась в такую рань? Тебе же сегодня в ночную смену, могла бы подольше поспать.
– Ага. И ты бы ушел, даже не позавтракав толком. Знаю я тебя! Кофе выпьешь – и бежать, – проворчала женщина, с любовью поглядывая на своего ребенка. – Ты же такой тощий, что даже тень скоро отбрасывать перестанешь. На меня уже соседи косо поглядывают, думают, что я тебя голодом морю.
– Я не тощий! Я стройный! – с нарочитой обидой возразил Билл. – И кормишь ты меня замечательно, просто у меня конституция такая.
– Нормальная у тебя конституция. Среднестатистическая. Такая же, как у меня. Не наговаривай. Просто питаться надо правильно и переживать поменьше…
– Ну, ма-а-а-м… – протянул Билл, отодвигая от себя уже пустую тарелку и собираясь вставать.
– Ладно, ладно. Больше не буду. Давай, еще один блинчик и свободен.
На улицу он выходил, улыбаясь и щурясь от яркого солнца. Примета не подвела: день начинался чудесно. Добираться до супермаркета было совсем недалеко. Всего минут пятнадцать небыстрой ходьбы. И, пожалуй, это единственное, что устраивало Билла в его работе.
– Привет! – услышал парень радостное восклицание, как только, переодевшись в униформу, сел за свое рабочее место.
– И тебе того же, – улыбнулся он симпатичной, пухленькой девушке. – Смотрю, настроение у тебя сегодня отличное?
– Да. День замечательный, погода изумительная, а вчера я влюбилась, и этот парень точно на всю жизнь! – Билл засмеялся в ответ на такую тираду. Франсин Аддерли была его коллегой и самым непосредственным существом, которое он встречал. Немного шумная, суетливая, постоянно что-то теряющая и влюбляющаяся в очередного «парня на всю жизнь», она была настолько беззлобной и понимающей, что ей с легкостью прощали любые ее недостатки. – А ты как? Никого себе не нашел?