Вот какого черта он так напился? Он никогда не злоупотреблял спиртным. Даже в юности. Не любил это дурманящее мозг состояние, не позволяющее полностью держать контроль над ситуацией. Хотя, в последнее время с контролем вообще были большие проблемы. Из-за чего он так взбесился на этой гребаной пресс-конференции Том и сам не знал. Помнил только серый вязкий туман, заволакивающий мозг после вопроса журналистки, а потом холод шершавой бетонной стены, к которой он прижимался, стоя в незнакомом переулке. Как он выскочил из здания и оказался там, Том не знал. И осознание этого пугало неимоверно.
Только добравшись домой и закрыв двери квартиры, он почувствовал себя в относительной безопасности. Сбившееся дыхание начало успокаиваться, противный, липкий пот, все это время струящийся по спине, высыхать. Но руки трястись так и не перестали. Чтобы хоть как-то успокоить эту дрожь, Том налил себе стакан виски, а потом еще один, и еще… Сколько так продолжалось, он не знал. Наверное, не один день.
В памяти всплыл звонивший телефон с неизменно высвечивающимся именем Дэвида на экране, но сил разговаривать с ним не было. Ну не мог он слышать эту осторожную жалость в его голосе! Только не сейчас. Сбрасывая звонок, Том тянулся за очередной порцией спиртного. Сброшенный звонок – стакан виски. Снова сброшенный звонок – и снова стакан виски. И так по кругу. Потом Дэвид почему-то перестал звонить, и повод выпить пропал. Или это просто он дошел до того состояния, когда уже ничего не видишь и не слышишь? Проснувшись сегодня утром, он понял, что пить больше не может. От одной мысли о спиртном голова кружилась, тошнило и хотелось повеситься.
Заставив себя вылезти из-под душа и подойдя к зеркалу, долго разглядывал свое отражение. Том только сейчас заметил, как похудел. Бледный, с запавшими щеками и покрасневшими глазами, он походил на призрака.
«Нужно побриться…» – подумал Том, проведя ладонью по заросшей щетиной щеке, но сил на это сейчас не было. Не утруждая себя поисками одежды, просто обмотав бедра первым, попавшимся под руку полотенцем, пошел за новой порцией кофе. Через пару часов и три чашки бодрящего напитка, у него, наконец, хватило сил на то, чтобы одеться, побриться и привести себя в относительный порядок.
К тому моменту, как раздался звонок в дверь, он даже успел сгрызть пару тостов вместо завтрака. Том точно знал, кто пришел. Только один человек мог пройти к нему мимо привратника без предупреждения.
– На удивление хорошо выглядишь. Я думал, будет хуже, – иронично заметил Дэвид, по-хозяйски входя в квартиру.
– Кофе будешь? – спросил Том, никак не реагируя на ехидное высказывание.
– Давай… И что это было? – спросил продюсер, когда они уже пили кофе.
– Не знаю.
– Том…
– Черт, Дэвид, я правда не знаю, – резко поднявшись со стула, он подошел к окну, смотреть в глаза собеседнику сил не было. – Просто такая злость накатила… Все эти вопросы одинаково-тупые… надоело, сил нет.
– Но это еще не причина на людей кидаться. Ты понимаешь, во что нам это вылиться могло? И каких трудов мне стоило скандал замять? Про деньги, которые на эту журналистку потратил, я вообще молчу. Разбогатела барышня нехило.
– Прости. Правда, прости. Деньги у меня из гонорара можешь вычесть…
– Ну, это само собой, – ехидно хмыкнул Дэвид и, переходя на серьезный тон, добавил: – Только так все равно дальше продолжаться не может.
– Уволишь? – от страха стало трудно дышать, ладони вспотели.
– Нет. Но ситуацию нужно менять.
– К психиатру не пойду. Даже не заикайся, – отставив кружку, Том нервно заходил по кухне. – Меня тетка, после смерти родителей, три года по разным светилам в этой области таскала. На всю жизнь хватило. Больше не хочу.
– Я не знал.
– Говорить об этом я не собираюсь.
– Хорошо. Не хочешь психиатра, хрен с ним, – Дэвид был счастлив, его план осуществлялся просто идеально. – У меня есть еще одно предложение.
– Какое? – спросил парень, настороженно глядя на продюсера.
– Не хочешь лечиться – твое право. Но оставлять тебя без присмотра я не намерен. Поэтому мы наймем тебе помощника.
– Что? Какого, нахрен, помощника?! Совсем спятил?!!
– Нет. Спятил у нас как раз ты. И пока в норму не придешь, рядом с тобой будет находиться человек, который проследит, чтобы ты ничего безумного не выкинул. Или предотвратит последствия, когда меня рядом не будет.
– Ты, кажется, забыл, что мне не семнадцать лет. И из того возраста, когда нянька нужна, я давно вырос? Да ты реакцию ребят представляешь, когда они про это узнают?! – зло зашипел Том, уставившись на Йоста. Дэвид даже растерялся от той ярости, что горела в его глазах. Но уступать сейчас было нельзя.
– А в семнадцать лет тебе нянька и не была нужна. Ты и так неплохо справлялся. Зато сейчас… и о парнях не волнуйся. Их твоя последняя выходка изрядно напугала, думаю, они даже обрадуются, узнав, что за тобой теперь кто-то присматривать будет, - мужчина замолчал, зная, что этот раунд остался за ним.
– Думаешь, победил? – вдруг насмешливо хмыкнул его оппонент. – Ну что ж, посмотрим, сколько твой соглядатай выдержит. Учти, жизнь ему облегчать я не намерен.
Закрыв за Дэвидом дверь, Том, словно растратив все силы, в изнеможении опустился на пол. Так плохо ему еще не было. Он чувствовал себя неполноценным. Спятившим, не способным позаботиться о себе самостоятельно. А может, так и есть? Он вскочил, почувствовав, как начинает задыхаться от охватившей его паники. А вдруг у него действительно поехала крыша? Голова закружилась, а стены начали надвигаться со всех сторон. Прочь. Бежать отсюда. Из замкнутого пространства. На воздух. К людям. Увидеть простые человеческие чувства и эмоции. Что-то реальное, за что можно зацепиться и не дать себе сойти с ума.
Выскочив на улицу, Том побежал в парк. Он любил это место. Здесь было тихо, чисто, и люди, приходя сюда, хотя бы на время забывали свои проблемы. Он долго ходил по дорожкам, с жадностью впитывая окружающую его картину. Теплый и светлый выходной день собрал много народа. Мамаши с колясками, с обожанием глядящие на своих чад. Обнимающиеся на расстеленных пледах парочки. Играющие с собаками подростки. От всего этого в мысли постепенно возвращалась ясность. Дышать становилось легче.