– Да все так! Все вообще просто зае*ись! Он идеален! Но… только как партнер на одну ночь, а не как коллега по работе! Ты чем вообще думал, когда его нанимал?! Представляешь, какие сплетни поползут, если эта красота рядом со мной день и ночь крутиться станет?
– Ерунду говоришь. Представим официально, никаких сплетен не будет.
– Дэвид…
– Все, завязывай истерить. Надоел. Будете работать вместе. Без возражений, – голос продюсера был твердым и не допускал неповиновения.
Том перевел взгляд на парня, внимательно вглядываясь в его лицо. За время их перепалки брюнет не произнес ни слова, задумчиво глядя прямо перед собой. Это был совсем не тот человек, образ которого Том себе придумал.
5.
Том смотрел прямо в недоумевающие глаза Георга, в которых стоял один-единственный вопрос: «Что. Это. Такое?» – ответа парень не знал, поэтому дико злился, слушая, как продюсер представляет «нового члена их дружной семьи». Радовало лишь то, что спокойным в данной ситуации оставался только сам вышеупомянутый «член».
Том внимательно оглядел парней, с надеждой выискивая единомышленников в борьбе против нового помощника. Георг, весь облик которого показывал непомерное любопытство. Макс, смотрящий на парня с высокомерно-презрительной гримасой на красивом лице.
«Соперника увидел, – подметил Том. – Это хорошо. Один союзник у меня имеется». Даже сидящий в дальнем углу Густав тихо хмыкнул себе под нос, что выражало крайнюю степень заинтересованности.
– Это Билл. Новый помощник Тома, – продолжал радостно вещать Йост. – Думаю, необходимость его присутствия объяснять не надо. Общаться вам теперь придется постоянно, так что, знакомьтесь, сдруживайтесь, и приятного времяпрепровождения. Сегодня весь день репетируете, а в восемь у вас небольшое интервью для молодежного журнала, – услышав дружное нытье, Дэвид усмехнулся. – Ничего с вами не случится, переживете. Там несколько вопросов всего. Все уже согласовано. Ну, все. Работайте, а я пошел…
После того как дверь за продюсером захлопнулась, комнату заполнила оглушающая тишина. Том нервно переводил взгляд по сторонам и мечтал, чтобы кто-нибудь уже, наконец, заговорил, так как делать это самому очень не хотелось. И он готов был признаться в любви Георгу, когда тот, хлопнув в ладоши и заставив этим вздрогнуть всех присутствующих, бодро воскликнул:
– Ну, за работу?..
Взяв в руки гитару и почувствовав упругие струны под пальцами, Том привычно отключился от окружающего его мира. Это была его страсть, его любовь, его спасение с самого детства. Наверное, тогда, после смерти родителей, он выжил только благодаря музыке. Ему только-только исполнилось десять, и произошедшие в его жизни перемены были слишком резкими и кардинальными. Разбитый вдребезги привычный мир. Почти незнакомая для него тетя. Новый город, новая школа, новые люди. Это было невероятно тяжело. У него сохранилось очень мало воспоминаний о том времени. Да и те, что остались, были нечеткими, словно размытые водой акварельные краски. Помог ему тогда школьный учитель музыки, обнаружив в парне настоящий талант и вернув смысл в его жизнь. Том играл, забывая обо всем, чувствуя внутри кристально-чистое, ничем не замутненное счастье.
Про Билла он вспомнил только во время перерыва на обед. Жуя свой кусок пиццы, Том исподтишка поглядывал на странное высокомерное существо, с гордым видом восседающее в отдалении ото всех. На предложение присоединиться к их скромной трапезе, помощник наотрез отказался, чем еще больше разозлил Тома.
Перед интервью Том очень нервничал, ненавидя себя за мерзкий липкий пот, от которого футболка противно липла к спине. А вдруг что-то опять пойдет не так, и он снова взбесится? Он точно знал, что повторения подобного позора просто не переживет. Но, к его облегчению, все прошло гладко и спокойно, оставив в душе опустошение и единственное желание: попасть домой и скрыться от пронзительного взгляда ярко накрашенных темных глаз.
***
Биллу первый рабочий день запомнился злым рычанием Тома и настороженными взглядами окружающих. На него смотрели как на что-то инородное. С любопытством и легкой брезгливостью. События мелькали новыми лицами, запутанными коридорами и хмурым взглядом его подопечного. Билл пытался запомнить как можно больше имен и людей, которым они принадлежали. Это было трудно. В супермаркете перед его глазами за день проносилась сотня лиц, но запоминать, кто есть кто, нужды не было. Здесь же это стало жизненно необходимым.
Домой удалось вырваться только поздно вечером. Сев в машину и глянув на часы, Билл с удивлением увидел, что уже одиннадцатый час ночи.
«Мама, наверное, жутко волнуется», – подумал Билл. Он не ожидал, что этот день затянется так надолго. Так как у Симоны была сегодня дневная смена, и ушла она до того как Билл проснулся, завтрак состоял лишь из чашки горячего крепкого кофе. Больше за день не удалось перехватить ничего съестного, и сейчас его слегка покачивало от голода и усталости.
«Завтра нужно будет обязательно захватить с собой какой-нибудь бутерброд», – размышлял Билл, вспоминая, как сегодня во время обеденного перерыва забился в самый дальний угол, наблюдая оттуда, как парни едят заказанную пиццу. Присоединиться к ним он почему-то постеснялся, хоть Георг его и приглашал.
Припарковавшись перед домом и заглушив мотор, Билл выполз из машины и из последних сил поплелся к знакомому с детства крыльцу. Окна горели мягким светом, согревая душу. Дома ждала мама, которая сейчас будет его кормить, утешать и подбадривать, давая необходимый для завтрашнего дня заряд энергии. Он только поднял руку, собираясь постучать, когда дверь распахнулась.
– Что случилось? Ты почему так долго? Господи! На кого ты похож?! Ты хоть что-нибудь сегодня ел?! – бесконечный поток вопросов и карие, так похожие на его собственные глаза, глядящие с тревогой и беспокойством.
Не в силах справиться с эмоциями, Билл шагнул вперед и прижал к себе маму, зарываясь лицом в мягкие, вкусно пахнущие ромашковым шампунем волосы.
– Я тебя люблю, – прошептал он, чувствуя, как перенапряжение сегодняшнего дня начинает отступать.