– Конечно, Грейнджер.
Они танцевали вместе в тишине. Все было бы хорошо, если бы только ничто не отвлекало ее. Гермиона могла только смотреть на кожу в пределах ее видимости, представляя себе множество фантастических сценариев, в которых она наклонялась вперед и пробовала на вкус этот участок кожи. Конечно, то, что она сейчас представляла себе как начало более интимных отношений, несомненно, положит конец их непрочному дружелюбию, установившемуся за эти годы.
И ее недавнее открытие, сделанное с помощью Билла, означало, что ей действительно необходимо поговорить с этим внезапно замкнувшимся в себе мужчиной.
– Ты снова присутствовал вместо своей матери. Каково оправдание в этом году?
Он вскинул бровь на ее резкий и граничащий с грубостью вопрос.
– У нее много дел, и, к сожалению, она не может принимать все приглашения, которые поступают ей.
– Хм, а получает ли твоя мама вообще это конкретное приглашение? Особенно если оно отправлено не по адресу ее нынешнего места жительства?
Его челюсть дрогнула, а глаза сузились. Признаки человека, который знал, что его раскусили.
– Я проследила номер маршрута для хранилища Гринготтс, – продолжила Гермиона. – Пожертвования были сделаны на имя твоей матери, но в счете, привязанном к золоту, указан другой адрес. Твоя мать по-прежнему живет в Малфой-мэноре. Это для отдельной собственности.
Она ожидала, что он солжет. Выдаст полуправду о том, что его семья владеет многими объектами недвижимости как здесь, так и за границей. Вместо этого он элегантно пожал плечами.
– Это совершенно законно. Делать пожертвования от чужого имени. Однако мне интересно, можешь ли ты сказать то же самое о получении тобой этой информации?
Гермиона нахмурилась, услышав намек. – Совершенно законно перепроверять достоверность финансовой информации о спонсоре. Она знает обо всей твоей щедрости от ее имени?
– Да.
– И как она к этому относится?
– Считает забавным.
Гермиона хмыкнула в разочаровании от его нежелания уточнять. – Зачем тогда все это делать?
Он усмехнулся, как будто ответ был очевиден. – Я не думал, что ты примешь мое золото.
– Но я бы приняла золото твоей матери?
– Она спасла Поттера, и я подумал, что ее имя может быть более приемлемым, чем мое.
Она выдержала его взгляд, недоверие было написано на ее лице. – Мы дружим уже много лет, и ты регулярно работаешь с Гарри. Ты не думаешь, что этого достаточно?
– Нет. Не для тебя.
Гермиона сглотнула. Нервный трепет пробежал по ее груди. Реакция была вызвана теплом, исходящим из его глаз, проникающим через эти проклятые Мерлином очки и обжигающим все нервные окончания.
– И чего же ты от меня хочешь?
– Хочешь сказать, что не знаешь?
– Я хочу сказать, чтобы ты прекратил говорить загадками. Хотя бы раз.
– И этого будет достаточно?
– Для новых танцев?
Он покачал головой.
– Обедов вне Министерства?
Он снова покачал головой.
Годрик, этот человек выводил из себя. Двое могли бы сыграть в его раздражающую игру с сальными, но обходными разговорами.
– Ночь в твоей постели?
С его губ сорвался какой-то придушенный стон, и он выглядел так, словно ему было физически больно качать головой в этот раз.
– Значит, не одну ночь?
Его серые глаза сверкнули за линзами. Его пальцы сжали ее руку и талию, как будто он намеревался притянуть ее ближе, прижать к себе, вырвать из ее горла стоны, хныканье и всевозможные высокочастотные вокализации.
Но затем он полностью прекратил свои прикосновения и отступил от нее.
– Найди меня, когда поймешь, хочешь ли ты… большего.
И тут у этого загадочного, туповатого, красивого, гладковыбритого идиота хватило ума повернуться на пятках и уйти от нее.
О нет, эта монументальная задница называющая себя мужчиной не посмеет воспользоваться трусливым вариантом. Она догнала его у каминной сети, порох уже был в его руке, когда она остановилась перед ним.
Он бесстрастно смотрел в ответ, когда она прорычала: – Оставь её открытой.
Драко кивнул один раз и прошел. Гермиона немедленно последовала за ним.
Он дошел до нелепого роскошного письменного стола из красного дерева, когда она вылетела из камина и ворвалась в роскошно украшенный кабинет.
– Грейнджер, какого черта?
– Ты сказал найти тебя, и я нашла.
Дерзость этого человека. Гермиона стояла в его кабинете, в черном платье в пол, ворвавшись в его дом, а он имел наглость… снять пиджак.
Снять пиджак.
Расстегнуть запонки.
Засучить рукава.
Снять очки.
Держать их в этих длинных, проворных пальцах.
Достать носовой платок, отполировать линзы, а затем водрузить очки обратно на нос.
Чтобы потом посмотреть на нее с высоты своего немалого роста через верхнюю часть оправы.
А затем спросить ее низким баритоном: – Ну что, ты решила?
Она дошла до точки кипения, и хотя она, конечно, что-то решила, ее инстинкты все еще должны были разобраться, что будет правильнее - сглазить или наброситься на этого человека.
– Почему бы просто не пригласить меня на свидание? Как нормальный человек! – вспыхнула Гермиона.
Драко сложил руки на широкой груди, мощные предплечья были в состоянии отвлечь ее так же легко, как и очки.
– Ты бы согласилась?
– Ты едва ли дал мне такую возможность! Как я могла узнать, что ты чувствуешь, если ты просто продолжал анонимно жертвовать деньги и посещать Гала-вечер?
– Гала-вечер был способом привлечь твое внимание.
– И что? Ты думал, что сможешь скрыть это от меня? Прикинуться трусом и спрятаться за именем своей матери?
Гермиона знала, что он не собирался этого делать, но ее подстрекательское заявление привело к желаемому результату: он раздул ноздри и подошел к ней. Достаточно близко, чтобы прикоснуться. Достаточно близко, чтобы увидеть эмоциональную реакцию, которую она вызвала. Достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание на своем лице, когда он признался: – Нет, глупая девчонка, это было для того, чтобы показать тебе, что я изменился. Вряд ли хвастовство о моих благотворительных пожертвованиях могло бы расположить меня к тебе.
– Тогда почему бы просто не поговорить со мной? – спросила она.
– Я говорил! Как ты думаешь, что значили эти танцы каждый год? Это было единственное время, когда я мог застать тебя наедине вне твоего офиса! Но относилась ли ты ко мне с чем-то, кроме сомнений?
– Конечно да, я… о боги…
Было довольно неловко, когда тебе доказывали, что ты абсолютно не прав. Особенно если ты Гермиона Грейнджер и большую часть своего существования жила на высоте моральных принципов.
Ошеломленная, она села на ближайший диван и услышала отдаленное ворчание: – О да, пожалуйста, чувствуй себя как дома.
Гермиона допрашивала и отвергала его намерения на каждом шагу, как внутренне, так и прямо ему в лицо. На все попытки флирта она отвечала отказом и уклонением, будучи уверенной, что ему не хватает искренности, и слишком увлечённой защитой себя, чтобы дать ему шанс.
Она услышала его вздох, когда он сел рядом с ней. Гермиона посмотрела на Драко и увидела, что он уже смотрит в ответ, но без злобы или насмешки. Его победа досталась ему с таким трудом, но такой удручающей ценой.