После того, как в темницу ворвались слуги, вооруженные осиновыми кольями, чтобы отбить барона у вампира, упырь не оказал им никакого сопротивления. Он забился в дальний угол, не интересуясь ни Кратчерсоном, лежавшим на полу, ни слугами, не пытаясь догнать жертву, которой уже пустил кровь.
- Может, он заболел? Может эти негодяи из столицы… Заразные?, - вслух задал сам себе вопрос барон. И тут же сам себе ответил, - Ну нет! Ерунда какая. Просто ему нравятся девушки. Желательно девственные. Их он жрет с большим аппетитом. А мужики ему невкусные.
Барон задумчиво потер лоб, и скривился от боли - по голове ему попал камень, выбитый из стены зверем Жеводанским зверем.
У двери раздался шорох. Еще один слуга осторожно вошел в комнату с стаканом крепкого кальвадоса на серебряном подносе.
- Как там зверь?, - неприязненно спросил барон. - По-прежнему, господин, - робко ответил слуга. - Мы поставили на место решетку и подтянули цепь… но он даже не смотрел на нас. Лежит в углу. Он подобрал лютню этого бродяги. И обнимает ее, как женщину… Барон большим глотком отхлебнул крепкий напиток, закашлялся и приказал:
- Мне нужна новая жена! Чем скорее, тем лучше! Этот вампир - последний в нашей провинции! А может и в мире! Моя собственность! И если он подохнет, то… лучше бы подохнуть всем вам! Убирайся прочь, - снова закипел Кратчерсон.
Он отпил еще глоток. Непрошенные гости, конечно, сюда больше не сунутся. Барон решил, что с утра выкатит на стену небольшую пушку - и теперь всякий, кто приблизится на расстояние выстрела к замку, крепко об этом пожалеет. И надо бы связаться с тем охотником на нежить.. как там звали этого северянина… Жан-как-то его там… Мысли о пушке и кальвадос немного улучшил барону настроение.
Вот бы еще невесту найти. Хоть какую. Но лучше, конечно, посимпатичнее, чтобы порезвиться с ней прежде, чем скормить упырю. Хотя в ситуации, когда чудовище чахнет и похоже вознамеревается помереть, сгодится и слепоглухонемая горбунья. В мечтах о новой супруге, которая почему-то представлялась его мысленному взору сладкоголосой рыжеволосой гибкой красоткой, барон незаметно отошел ко сну.
В это время слуги на кухне перемывали кости своему господину.
- Да где ее взять, эту невесту? В провинции не осталось ни одной девушки! У кого были дочери - давно убежали всей семьей. Из женщин в деревнях остались одни старухи.
- Ага, - подтвердил привратник, изучая содержимое деревянной кружки, - и потискать некого…
- Как ты думаешь, а нас господин вурдалаку не скормит?
- Может и скормит. Но тебя этот упырь точно есть не станет. Уж дюже ты вонючий!
***
Глубоко в подземелье существо в глубокой тоске смотрело на кусочек луны, которую было видно в крошечное окно под потолком. Вампир уже не помнил, когда он испытывал другие чувства, кроме тоски и голода. Кроме отчаяния и ненависти. Годы минули с тех пор, как чудовище поймали местные крестьяне и продали отцу нынешнего барона. С тех пор боль, страх, отчаяние и ненависть ко всем, в жилах кого течет теплая алая кровь, ни на миг не оставляли чудовище. Но рыжеволосый музыкант, со старинным заклятьем на прекрасном лице, и голосом, чарующим, словно пение ветра… На какие-то мгновения заставили почувствовать вампира живым и свободным. Заставили желать. И причинили новые страдания. Чудовище провело грязными пальцами по гладкому боку лютни… Коснулось колков, тронуло струны. В его руках лютня горько взохнула, словно тоскуя о своем прежнем хозяине.
- Ренар… Призываю тебя! בוא אליי!, - шепнул луне последний вампир провинции Т, а может, и всего мира. Луна не ответила. Луна уже больше сотни лет была равнодушна к молитвам вампиров.
Глава 4. Внучатая племянница старухи Вашон
Прошло десять или двадцать дней с того вечера, когда в замок Синей Бороды нагрянули, и самое возмутительное, беспрепятственно сбежали непрошенные гости.
В лесу и на холмах в деревне стояла середина лета. Оно выдалось жарким и добрым. Сенокос уже был завершен, коровы и овцы паслись на лугах, где после уборки сухой травы поднялась новая, молодая и сочная.
Барон быстро поправился. Уже через неделю после стычки с чужаками он в полной мере кулаками выместил злость на слугах, которые не смогли задержать маркиза со спутниками. Постепенно его ярость, досада и злость улеглись, и Кратчерсон занялся привычными делами - охотой, ссорами с арендаторами, поездками к тем немногим соседям, которые еще соглашались его принимать и осторожными расспросами о девицах на выданье. Впрочем, богатство барона делало его чуть более привлекательным гостем, чем, к примеру, благородного, но бедного человека. И некоторые дворяне, жившие в нескольких днях езды от владений Синей Бороды, принимали его радушно, невзирая на слухи.