Давид Кривен стоял в большой, очень светлой комнате, служившей продолжением столовой. Затейливый письменный стол начала двадцатого века, по бокам два французских окна, выходящих на площадь Жюссьё. Восхитительный ломберный столик времен Наполеона III между двумя английскими книжными шкафами из красного дерева. Но здесь не было и намека на присутствие убийцы, как, впрочем, и Каролин. Кривен представил себе, в каком состоянии должен был находиться Нико. А если они опоздают? Если найдут ее мертвой, как уже находили всех остальных?
Нико сосредоточился. Перед ним была двустворчатая дверь, ведущая в главную комнату. Он осторожно повернул ручку и через образовавшуюся щель увидел темный силуэт кожаного дивана. Да, конечно, он не ошибся, это гостиная. В горле у Нико пересохло, он точным движением открыл одну створку. Из-за опущенных штор в комнате царила полутьма. Тем не менее Нико увидел, что на стуле кто-то сидит, а в кресле вырисовывался контур еще одной человеческой фигуры. Ни малейшего движения. Можно было подумать, что для этих двоих время остановилось. Нико перевел взгляд на стул и сделал шаг вперед. И тут он все понял. Понял и ужаснулся. И опустил пистолет.
20. Каролин
— Я бы, конечно, мог выбрать твою бывшую жену, — услышал он голос Эрика, — но понял, что эффект будет не столь силен. О твоей сестре я даже подумывал вполне серьезно. Я ее изучал. Потрясающая женщина, устоять невозможно, но блондинки не для меня. Она не соответствовала, понимаешь, не соответствовала. Я должен был заботиться о единообразии моих жертв, ведь именно этого ждут от серийного убийцы? Сомнения разрешила сама Таня: она навела меня на след прекрасной Каролин. На самом деле это твоя вина: не влюбись ты в нее, она бы сейчас жила себе припеваючи. Ты трахал ее? И как, Нико, твои впечатления?
Спровоцировать его или принять игру? Нико колебался. Сердце грохотало в груди. Главное — перестать считать преступника своим врагом, иначе он не сможет с ним разговаривать, а Нико требовалось создать эмпатию, войти с ним чуть ли не в дружеские отношения. Он должен был заставить его говорить, слушать, нужно было проникнуться тем странным состоянием, когда убийца отождествляется с тобой, полицейским, и наоборот. Этот перенос личности может заставить преступника признаться, начать говорить, но полицейский при этом очень рисковал. Да, Фьори был чрезвычайно опасен, и Нико подумал, что правда будет в этом случае лучшим оружием. Такой преступник выйдет из себя и от понимания, и от угроз, которые он слышал неоднократно.
— Нет. Мы еще не занимались любовью с этой женщиной, — ответил он спокойно, стараясь скрыть грызущее его беспокойство.
— Да ты что? Бедный Нико! Так никогда и не займешься… А ты ведь втюрился, да, Нико? Втюрился?
— Не буду отрицать.
— Браво! Ты хотя бы с ней целовался?
— Да, несколько раз.
— Ну и что?
— Мне понравилось.
— Еще хочется? Ну скажи?
— Да, хочется.
— Так-так… Предлагаю теперь положить оружие. Ты же видишь, я держу ее на мушке и не задумываясь застрелю, можешь не сомневаться. Терять мне нечего.
Нико подчинился и положил оружие на журнальный столик в гостиной. В проеме двери, привлеченные голосами, появились коллеги Нико.
— А вот и кавалерия подоспела, — издевательски произнес Фьори. — Скажи, пусть даже не пытаются! Теперь они могут зажечь свет.
— Делайте, что он говорит, — приказал Нико.
Кривен нажал на кнопку выключателя, и восхитительная люстра венецианского стекла вспыхнула тысячами свечей. Фьори встал с кресла и стоял теперь позади молодой женщины, прижав дуло пистолета к ее виску. Никто не шелохнулся. Полицейские старались скрыть обуревавшие их чувства и пристально следили за каждым движением преступника.
— Насмотрелись? Теперь убирайтесь! — приказал Фьори, начиная терять терпение. — Прикажи своим, Нико. Я не хочу их здесь видеть. Это касается только нас — тебя и меня.
— Выйдите, — приказал Нико.
— Ты уверен? — переспросил комиссар Рост. — Владельцы квартиры были убиты в своей постели…
— Он уверен, — усмехнулся Фьори. — Или за ними последует его птичка. Не оставляйте без присмотра своих драгоценных. У вас, конечно, будут и другие, но от этого не легче.
— Выйдите, я сказал, — проговорил Нико решительно.
Члены его бригады положили оружие на кремовый ковер и вышли из гостиной. Входная дверь квартиры закрылась за ними.