— Ты отправишься в свои покои под домашний арест, — отрезал император. — До конца расследования! Потом я решу, что с тобой делать. В зависимости от степени твоей вины.
Угу, сына пытать его величество все же не приказал… но это пока. И тетя Ли Ниань осталась в стороне, живо сообразив прикинуться такой же обманутой, как все остальные.
Но хоть девиц, имевших тесные отношения с Фен Гу, тоже схватили. Цзинь лично проследила, чтобы ни одна не ушла. А Сяо Лян, вызванная давать показания, присовокупила к этой компании еще несколько особо ушлых евнухов из дворцовой прислуги.
Этим мы, конечно, разрушили замыслы врага и лишили его возможности подслушивать, подглядывать и подсказывать. Но не добили. И честно говоря, я была настроена решительно. Да, убивать людей плохо, даже если они враги. Но как иначе обезвредить человека, которого ничто не остановит на пути к власти? Если он предал по-настоящему любимую и любящую женщину, если готов был подставить родную тетку и без сомнений избавиться от родного брата, его ничто не остановит.
Ли Сянь затаится, будет выжидать нужного момента и все равно нанесет удар. А значит, я имею право бить первой!
— Что будем делать? — Ишель из пиршественного зала отправился не в павильон матери и не в свое собственное поместье, а в дом семьи Ян, куда брат отвез меня после окончания разбирательства. — Я бы для начала ускорил наш брак. Императорские чиновники с красным письмом прибудут к вам уже завтра.
— Ускоришь? — Я выгнула бровь, не в силах сдержать усмешку. — Это звучит как предложение.
— Это и есть предложение, — не моргнув глазом ответил Ишель. — Не по всем правилам, без лунной церемонии и пышных поклонов перед небом. Но если ты согласна, мы оформим все за три дня. Пока враги оправляются от поражения, нам нужно закрепить союз. Официально. Перед всем двором. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, чью сторону ты выбрала.
Я молча подошла к окну. С улицы тянуло вечерним ветром, пахло дождем и чем-то пронзительно острым, как разлитое в воздухе напряжение. В отражении стекла — он, стоящий в дверях. И я, босая, в халате, с распущенными волосами, идущая против бурь уже не одну жизнь.
— Я выбрала тебя еще тогда, когда ты спас меня в том переулке, — прошептала я не оборачиваясь. — Просто тогда еще не поняла, кого именно выбрала.
Он осторожно подошел сзади и обнял за плечи.
— Тогда согласна?
— Не просто согласна. Я сама это предложу твоему отцу, если нужно. Я больше не играю по чьим-то правилам. Мы должны взять верх полностью — красиво и окончательно.
Ишель чуть сильнее сжал мои плечи.
— Мы, значит?
— Да, мы. Но для этого… — я повернулась к нему лицом, — нам нужен следующий ход. Финальный. Мы обезглавили змеиный клубок, но хвосты все еще вьются.
— Ли Сянь?
Я кивнула. В голосе появилась твердость, которую я сама в себе не сразу признала.
— Он не остановится. Даже под домашним арестом он будет плести интриги, искать лазейки, собирать сторонников. Сейчас он ослаблен, да, но не уничтожен. Мы должны не просто отстранить его от трона. Мы должны поставить клеймо. Вывести на свет такое, после чего к нему никто не захочет даже приблизиться.
— У тебя есть план?
— План… План есть. Но меня тревожит другое… — Я провела пальцем по краю нефритовой чаши, наблюдая, как лунный свет дробится в ее гранях. — Почему Ли Сянь так легко предал Фен Гу? Он мог просто отрицать ее связь с заговором. Но вместо этого… А что это был за пассаж с попыткой переложить вину на тебя, объявив меня жертвой? Где логика?
Ишель, сидевший напротив с разобранным арбалетом, поднял глаза. В них отражалось то же холодное недоумение.
— Он попытался перенести всю тяжесть вины на меня. «Демонизм первого наследника» звучит куда опаснее, чем «интриги будущей первой жены».
— Именно! — Я резко мотнула головой, шелковый шарф соскользнул с плеч. — Он не просто защищался. Он…
Дверь распахнулась с такой силой, что задрожали свитки на полках. Цзинь влетела в комнату, бледная, слегка растрепанная.
— Госпожа! Фен Гу… — она глотнула воздух, — исчезла! Камера пуста, тюремщик мертв!
Нефритовая чаша выпала из ослабевших пальцев и разбилась о пол.
— Когда?! — Ишель уже был на ногах, лицо его стало резким, как клинок.
— Полчаса назад. Камера пуста, там не нашли ничего. Ни единого следа и объяснения, куда могла деться преступница.
Я почувствовала, как ледяная игла пронзает грудь.
Глава 46
Ишель в это время уже успел вызвать одного из своих людей и вполголоса что-то спросил у него. Нахмурился, услышав ответ, и громче сказал:
— Ли Сянь под домашним арестом. Мои люди незаметно следят и за ним, и за теми стражниками, что выделены для охраны второго принца. Он точно не покидал своего павильона, а к нему никто не заходил, даже слуги. Кроме того, тетушка тоже под присмотром, и никто из слуг, преданных лично ей, не появлялся возле императорских темниц. Это значит…
— …что у них уже давно есть сообщники среди внутренней стражи.
— Именно, — кивнул мой принц. — Мы разворошили змеиное гнездо. Того и гляди главная гадина вылезет и бросится.
— Самое время устроить провокацию и поймать ее в ловушку! — резюмировала я.
Ишель повернулся ко мне:
— Что ты задумала?
Я подошла к столу, опрокинула кубок с недопитым вином. Алые капли растекались по карте столицы, как кровь.
— Пусть думают, что побеждают. Завтра твой отец объявит о нападении на северной границе и отправит моего брата с войсками на усиление гарнизонов. Ты тоже отправь часть своих людей. И пару корпусов императорских воинов в придачу. А затем… — я провела пальцем по дворцовой площади, — его величество провозгласит нашу свадьбу и твое восшествие на престол.
Цзинь, тихо гревшая уши в уголке, ахнула, прикрыв рот.
— Ли Сянь взбесится! Он начнет мятеж!
— Именно. — Мои пальцы сомкнулись вокруг нефритового флакона. — Мы дадим ему все: и повод, и ложное чувство победы. А когда змея выползет из норы…
Ишель медленно улыбнулся. В его глазах вспыхнул тот самый огонь, что когда-то согрел меня в переулке между мирами.
— …мы сожжем ее начисто.
За окном завыл ветер, ударив ставнем о стену. Последний раунд начался. Все было на грани: чувства, планы, государство.
— Свадьба, — повторила Цзинь, все еще не веря. — Вы правда решились? Сейчас?
— Время не ждет, — сухо отозвался Ишель. — Враг уже начал двигаться, и, пока он считает, что еще может выиграть, мы должны поставить свою печать. Политическую, эмоциональную, сакральную.
— Но что, если он решит ударить не на свадьбе? — спросила она. — А раньше?
Я покачала головой:
— Он не может. Пока император не сделает официального заявления, мятеж будет выглядеть преждевременным. Он ждет. Хочет, чтобы мы сделали первый ход.
— И мы его сделаем, — добавил Ишель. — Громко.
Следующим утром во дворце разнеслась весть, резкая, будто удар кинжалом по горлу: северная граница атакована. Император передает часть полномочий будущему наследнику.
Я смотрела на лица приближенных Ли Сяня словно на статуи: одни бледнели, другие пытались изобразить безразличие. Но в глубине зрачков читалась паника. Особенно у тетушки — Ли Ниань все еще играла роль надломленной старшей родственницы, но ее руки дрожали, когда она подносила чашку к губам.
В полдень мне доставили черный ларец — символ одобрения союза и будущего брака. На крышке был выгравирован герб семьи моего отца. Ни капли сомнений. Все видели: мы не просто играем в союз — мы его объявили.
— Они попытаются устроить мятеж прямо на церемонии, — сказала Цзинь, аккуратно поправляя складки моего платья. — Или раньше. Возможно, Фен Гу спрячется среди служанок или под видом монахини.
— Пусть прячется, — отозвалась я. — Сегодня ночью мы зажжем ловчий огонь. И если змея выползет, она не вернется назад.