— А во сколько, гипотетически, будет оценена скрижаль, если её добудет один из нас? — воодушевился Михаил.
— Кажется, у тебя есть наработки? Снова геологи, или на этот раз историки? — хмыкнув посмотрел на него император. — Скрижали бесценны. Тот, кто добудет их и сумеет удержать — станет самостоятельной политической силой.
— Сумеет удержать… — Михаил нахмурился, переведя взгляд с меня на Александра. — Я всё понял, отец.
— Ну и отлично. Это будет второй и последний этап, — улыбнувшись сказал Василий. — Если кто-то другой, кроме трёх финалистов, сумеет раздобыть скрижаль, будет прощён и возвращён в число наследников. Надеюсь, теперь у вас хватит ума не связываться с нашими врагами. За наше будущее. За империю!
— За Российскую империю и императора! — подняли все бокалы, и в зале раздался тихий звон.
Глава 4
Они радовались, обсуждали свои планы и победы, а я сидел и офигевал, болтая вино в бокале. Так относиться к собственному народу… Это не просто свинство, это глупость. Нет, конечно, большинство Великих, с большой буквы, правителей считало собственный народ лишь инструментами… Не жалели потраченных жизней на достижение своих и нации целей, но…
Но эти люди всегда думали о державе в целом, и даже гибель сотен тысяч потом приводила к рождению миллионов из-за значительно улучшившейся ситуации в стране. Роста благосостояния, здравоохранения, безопасности в целом. А эти… одного деления на своих и чужих и обозначения чёткого приоритета на захват власти хватало, чтобы понять, как узко и в то же время безнадёжно отстало они мыслят.
С другой стороны, власти добиваются не достойные, а те, кто идёт ради неё на всё. Сейчас Василий воспитывает своих детей именно в такой парадигме. Сожри или сожрут тебя. Любыми методами, где устранение конкурентов и даже массовое убийство не считается чем-то плохим. Не мне жаловаться, но я никогда не убивал невиновных, а эти вполне могут. Ради выполнения цели.
И это тоже правда. Возможно, в данный момент двоевластия стране и нужен такой клан. А после, когда всё устаканится и окажется в одних руках, это можно будет исправить. Только вот и понятием аристократия, которым они пытались прикрываться, здесь не пахло. Достоинство военных, которые готовы положить свою жизнь ради страны? Нет, не слышали.
Выгодно отличался разве что Лебедь. Но и он уже выбрал сторону — императорскую семью, которая по факту была лишь перекрасившимися олигархами. А совсем недалеко, за стенами дворца и чуть дальше, по всей стране, их ненавидели почти всё. За то, что разграбили страну, заработав миллиарды на поте и крови миллионов.
— Иван, о чём задумался? — поинтересовался Александр. — А то взгляд у тебя…
— Какой? — подняв бровь, спросил я.
— Будто ты решаешь устранить всех нас или только часть, — сухо проговорил старший брат без тени насмешки или юмора.
— Я думаю, что никакая скрижаль, даже несколько, нам не помогут, если бандиты продолжат объединяться с сепаратистами, террористами и беглыми олигархами. А проблемы девяностых покажутся всем цветочками.
— Не тебе об этом говорить, — с ухмылкой заметил император. — Не ты ли развязал кровавую бойню, в которой погибло больше двадцати воров в законе? Можно считать, что я лишь поддержал твоё решение.
— Это можно было делать тихо, вначале нарастив силы, и только потом… впрочем, неважно, — отмахнулся я, поняв, что опять влезаю, куда сам не хочу. Я, блин, в отпуске в этом мире. Мне по большому счёту вообще наплевать останется эта страна в том же виде, что сейчас или схлопнется до пары городов. Главное, чтобы курорт, на котором я живу, остался нетронутым.
Иначе. Надо и в самом деле устранить их всех. Но не сейчас. Дождаться, когда недовольство властью нарастёт до максимума, и поддержать возмущённых, создать публичный образ благородного царевича, принять участие в революции, возглавить переходное правительство и в назидание казнить…
— Вот опять, — теперь куда жёстче сказал Александр.
— Просто задумался, — отмахнулся я. Может, я слишком сильно загоняюсь? Хранитель полностью выполнил мои пожелания, а то, что произошло дальше, вполне могло быть только моим выбором. С другой стороны, я не могу изменить свою природу. За тысячи лет она окончательно сформировалась и зацементировалась. Может, дело в этом? Его ставка на то, что я буду действовать, как всегда, независимо от угроз?
Товарищи по несчастью в шутку называли меня паровым катком. Те, кто немного недолюбливал — мясником. Политические игры никогда не были мне близки, и это явно не мой профиль. Для этого хватает Кукловода и Дирижёра. А я…