Коля оставил эту реплику без внимания.
— Советский Союз содержит четыре миллиона военных, в том числе восемь танковых армий. Кого мы собрались атаковать? Танков у нас семьдесят тысяч — это больше, чем у всех стран мира, вместе взятых. А на производство продуктов питания денег постоянно нет… Причем те деньги, что выделяются сельскому хозяйству, расходуются крайне неразумно. Вообще, на селе сложилась крайне печальная ситуация. Аналитики Генштаба Советской армии изучили систему уборки, транспортировки и хранения урожая. Вывод крайне радикален: начальство пересажать, главных по селу расстрелять, остальных разогнать.
Марина подняла руку.
— Капитан Сорокина. Разрешите? — машинальным движением она поправила прическу. — Капитан Агопян постоянно говорит об этом: хорошо работает только подпольная доставка от овощных баз до базара. Вот здесь всё налажено аккуратно и рулит полный криминал. Что касается насыщения рынка товарами народного потребления, то процесс следует не оптимизировать, а что-то реальное делать. Делать некому, поскольку задачи такой нет.
Кивнув, Уваров повернулся к капитану Агопяну:
— Володя, от точечных ударов по преступности пора переходить к четкому плану. Нам нужен системный подход.
— Работаем, товарищ полковник, — вытянулся Агопян. — Дайте еще месяц.
— Времени на раскачку нет! — отрезал Уваров. — Вот так везде, куда ни кинь, всюду клин. Мы дали в руки товарища Пельше мощный финансовый инструмент — нашу аналитику. В ней всё: и динамика развития рынка, и курсы валют, и котировки акций. Госбанк Советского Союза уже заработал миллионы долларов в том мире, причем это только начало. И вы знаете, о чем спорят в Политбюро? Не о том, как правильно распорядиться деньгами, а о том, как будем прощать Египту: половину долга, или треть! А ведь самого одиозного деятеля, товарища Суслова, мы выключили.
— Как это? — поразилась Алена. За политической ситуацией в стране она следила плохо. — Реально выключили?
— Не в том смысле, — пояснил Коля. — Суслов жив и здоров, только у него сменились эмоциональные императивы. Сейчас он пребывает в санатории, много гуляет. На работу не рвется и желает отдохнуть еще.
— А Брежнев куда пропал? — в Алене вдруг проявилась политическая активность. — Что-то давненько генсек в телевизоре не мелькал. Тоже отдыхает?
— С Леонидом Ильичем дела обстоят похуже, — вздохнул Коля. — Он болеет по естественным причинам. Большую часть времени товарищ Брежнев проводит в больнице на процедурах. В скором времени ему предстоит встреча с президентом Никсоном, и врачам поставлена четкая задача: всячески оживить Брежнева к тому моменту. В общем, поставить на ноги, невзирая на сознание.
Уваров перевел взгляд на меня и неожиданно поинтересовался:
— Кстати, Михалыч, помочь не желаешь?
— Нет, — коротко ответил я.
— Почему?
Вот настырный! Пришлось набраться терпения:
— Сложно тратить свои силы на неприятного человека. А вкладывать душу — просто невозможно.
— Так-так, — процедил Коля. — Метания гнилого интеллигента? Мнешься, как кисейная барышня перед первым минетом, понимаешь.
Спорить я не стал, надоело уже. А он неожиданно бросил:
— Что с Судоплатовым?
— В процессе.
Туманный ответ не устроил:
— А точнее?
— Всё непросто. Человек отсидел во Владимирском централе пятнадцать лет, от звонка до звонка. Там перенес несколько инфарктов. Один глаз не видит, позвоночник поврежден. И еще целый букет разных болячек. Но если сердце наладить удалось, то с глазом не знаю что делать. А в больницу Павел Анатольевич не хочет категорически! Некогда ему. Мемуары, видите ли, надо писать.
Степанида Егоровна и полковник Острожный возмутились одновременно.
— Какие мемуары? В мире вон что делается!
— Генерал Судоплатов нам нужен, — согласился Коля. — Такого мощного профессионала не использовать во благо преступно. Родину надо защищать, а врагов ее карать.
— Да, — подтвердил Острожный. — Куча дел, и не все еще жирные коты охвачены. И гангстеры пока дышат свободно. А лучший диверсант на кухне мемуары пишет!
— Ты уж, миленький, постарайся. Это очень важно, Антоша, — в голосе бабушки Степаниды прорезались требовательные нотки. — Кому сейчас легко?
Лежа на боку трудно разводить руками. Поэтому я махнул одной рукой:
— Легко только бросить курить. Кроме физического здоровья, Павел Анатольевич надломлен душевно. Он хочет реабилитации, а как я ему верну звание и боевые награды?
— Возиться с Судоплатовым тебе, значит, не в тягость, — язвительно прищурился Коля.