Подспудно нечто подобное гастролям Магомаева ожидалось и здесь, на кафедре физкультуры — хитрый подкат вроде предложения дать концерт на какой-нибудь спортивной тусовке. А тут на тебе: приказ бегать по стадиону. Нежданчик, однако.
— … Там дистанции различные, от шестидесяти метров до полутора километров. Завтра проведем тренировку и распределим дорожки, — закончил завкафедрой.
Говорил он категорическим тоном и, судя по настрою, спорить было бесполезно. Но один вопрос Антон задал:
— И Уля Тулаева бежит?
Решительно настроенный симпозиум дрогнул — педагоги переглянулись и слегка подзависли.
Сомнения по поводу Тулаевой я понимал прекрасно. Понимал и разделял — в свое время лечил эту пианистку от полноты. Но лишать аппетита не стал, лишь подкорректировал излишнюю тягу к перееданию. В конце концов, страсть к еде — личное дело каждого. Чревоугодие пусть и грех, только далеко не самый страшный, аж восьмой по счету в библейском списке. «Ибо от многоядения бывает болезнь, и пресыщение доводит до холеры; от пресыщения многие умерли, а воздержный прибавит себе жизни».
Не знаю насчет тех древних времен, когда была написана Библия. Может, тогда так и было. А у нас холера случилась пару лет назад, в 1970 году, и причиной заболевания стало отнюдь не увлечение чревоугодием. Пресыщения и обжорства в рядах местного населения я что-то не замечал.
Но это всё теория. Что же касается физкультуры, то здесь Улиной любви не вышло. В отличие от девочек оркестра, которые систематически приседали, бегали и активно тягали гантели, Уля Тулаева вела себя индифферентно. А мою установку «больше двигаться и меньше жрать» воспринимала превратно. Мучить себя диетой она не могла, а истязать гантелями ленилась.
В конце концов наш курсовой препод покачал головой:
— Хм… Сомнительно.
Ситуация начала доставлять, поэтому Антон решил потроллить.
— Вы знаете, Уля умеет на верблюде скакать, — сообщил он, выдерживая лицо. — Говорила как-то, что по степи быстрее ветра летит.
Здесь парень слегка лукавил. Калмыцкие верблюды — самые крупные в мире, поэтому бегают медленнее лошади. Зато весьма мощно, чисто бронетранспортер.
— Скачек в программе соревнований нет, — с сожалением заметил педагог.— И на лошадях тоже.
— Будете бежать на своих двоих, — махнул рукой завкафедрой, пресекая диспут. — Отберем самых перспективных студентов, выдадим форму. В первую очередь пойдут Анна Швец, Варвара Громова и ты, Бережной, а там посмотрим.
— Плохо мы еще воспитываем будущих педагогов, — вздохнул третий профессор, до этого молчавший. — А вот Антон ловко придумал: махать гантелями не просто для здоровья, а чтоб жопа стала круглее. Теперь девушки со всех курсов заниматься бегут, из спортзала не выгонишь!
Улыбка завкафедрой сделалась шире:
— Молодец, Бережной, так держать! Кстати, а чего это у тебя нос распухший? Небось из-за девки подрался?
— И синяки под глазами, — влез третий профессор. — Так бывает в боксе при переломе носа. Гематомы мужчину украшают, но надо быть аккуратней.
Мне оставалось только вздохнуть — тут они были правы, черти языкастые: надо быть аккуратней. То есть стрелять во врага с ходу, а потом бежать быстрее ветра. Тогда нос целее будет. И если дырка на спине уже заросла, то с этим носом сплошная беда. Опухоль спадала плохо, и вроде бы дышалось, но не так как прежде. Что касается синяков под глазами, то это Вера виновата — лучше надо было мазать тональным кремом. Тщательнее.
— А почему повязка на руке? — поинтересовался курсовой препод. — Кровь на рукаве, след кровавый стелется по сырой траве, понимаешь.
Антон взглянул на повязку, и машинально почесал ее. Никакой крови там не было, это педагог для красного словца брякнул.
— Собачка цапнула, — выдал Антон чистую правду.
Только вот укусила она не его, а меня, но это уже неважно. Всю правду следует излагать только на исповеди, и то не факт, что всю.
— Бежать сможешь? — препод сдвинул брови.
— Бежать за честью института это не помешает. И девочек тоже организую.
— Это хорошо, что ты согласен, — кивнул завкафедрой, — потому что все равно придется.
— Без проблем, — Антон пожал плечами. — Только на дистанцию в сорок два километра не пойду.
— Почему?
— Собачка от голода сдохнет, она у меня привыкла питаться вовремя.
Педагоги заржали. А потом завкафедрой выставил палец, будто припомнил чего-то вдруг.
— Да, и вот еще что, — сказал он. — Официально назначаю тебя своим заместителем в группе, то есть физоргом.