Он не был на квартире уже много месяцев, там стоял холод, пахло сыростью и было весьма неуютно. Николас зажег газовую плиту и поставил чайник. Налив себе кружку дымящейся золотистой жидкости, он позвонил в банк в Джерси, а следом в другой, на Каймановых островах.
«У мудрой крысы не один выход из логова» — так звучала семейная присказка, передаваемая из поколения в поколение. Всегда следует иметь денежки, припрятанные на черный день. Нужны деньги на организацию экспедиции, а юристы арестовали почти все счета.
Николас назвал пароли и номера счетов в каждом из банков и велел произвести переводы. Его всегда удивляло, как быстро можно решить любые проблемы, если у тебя есть деньги.
Харпер бросил взгляд на часы. Во Флориде еще раннее утро, но Элисон сняла трубку на втором звонке. Она была настоящей светловолосой динамо-машиной, которая возглавляла «Глобал сафарис», компанию, устраивающую охоту и рыбную ловлю в самых отдаленных уголках мира.
— Привет, Ник. Мы не слышали тебя больше года. Уже решили, что ты нас больше не любишь.
— Да, у меня было немало дел, — признал он.
Как сказать людям, что у тебя умерли жена и две маленькие дочки?
— Эфиопия? — Запрос нисколько не удивил ее. — И когда ты хочешь отправиться туда?
— Как насчет следующей недели?
— Ты, должно быть, шутишь. Мы работаем там всего с одним охотником, Нассусом Руссосом, и его время распланировано на два года вперед.
— Неужели больше никого нет? — настаивал он. — Я должен вернуться оттуда до начала сезона дождей.
— И какой добычи ты жаждешь? — спросила она. — Горная ньяла? Бушбок Менелика?
— Я хотел пополнить свою коллекцию, отправившись вниз по реке Аббай.
Он не собирался сообщать подробности. Элисон еще немного потянула время, а потом неохотно проговорила:
— Ты должен понимать, что действуешь вопреки нашим рекомендациям. Есть только один охотник, который может согласиться на такие сроки, но я даже не знаю, есть ли у него лагерь на Голубом Ниле. Он русский, а наши сведения о нем противоречивы. Некоторые говорят, что он бывший кагэбэшник и принадлежал к головорезам Менгисту.
Менгисту был своего рода «черным Сталиным», который низложил, а потом и казнил императора Хайле Селассие и за шестнадцать лет деспотического правления поставил Эфиопию на колени. Когда финансировавшая его советская империя рухнула, тирана свергли и вынудили бежать из страны.
— Я готов лечь в постель с дьяволом, — сказал он, — и обещаю, что не буду жаловаться.
— Ну ладно, никаких возражений…
Она продиктовала ему имя и телефонный номер в Аддис-Абебе.
— Я люблю тебя, милая Элисон, — заявил Николас.
— Ну разумеется, — ответила она и положила трубку. Харпер полагал, что дозвониться в Аддис-Абебу будет нелегко, и не был разочарован в своих ожиданиях. Но в конце концов это удалось. Женщина со слегка шепелявым эфиопским акцентом сняла трубку и немедленно перешла на английский, когда он попросил Бориса Брусилова.
— В настоящий момент Борис отправился на сафари, — сказала она. — Я возеро Тессэ, его жена. — В Эфиопии жены не принимают имя мужа. Николас достаточно помнил амхарский язык, чтобы перевести — ее имя означало «Госпожа Солнце», очень мило. — Но если это связано с сафари, я могу вам помочь.
Николас встретил Ройан у выхода из больницы.
— Как мама?
— С ногой все хорошо, но мама еще убивается по своему псу — Магу.
— Надо будет достать ей нового щенка. У одного из моих егерей родились прекрасные щенки спаниеля. Все можно устроить. — Он помолчал и деликатно спросил: — А ты сможешь покинуть мать? Я имею в виду, если мы поедем в Африку.
— Я поговорила с ней. Ее будет навещать женщина из нашего церковного прихода. Даже поживет с мамой, пока она не сможет передвигаться самостоятельно.
Ройан повернулась на сиденье и в упор посмотрела на собеседника.
— Ты что-то затеял с тех пор, как мы в последний раз виделись, — обвиняюще заявила она. — По лицу вижу.
— Аллах, защити меня от ведьм. — Николас сделал арабский охраняющий жест от сглаза.
— Перестань! — Он легко мог заставить ее рассмеяться, и она не могла понять: хорошо это или плохо. — Говори, что у тебя припрятано в рукаве.