- Если не я - то кто? - вздохнул я, смотря в закрывшуюся за Кельшем дверь, - лозунг ежанутых! Какой же я ежанутый! Чё опять я-то? Почему вечно все успели попрятаться, а я опять "доброволец"? Судьба-злодейка!
И я запел "Чёрный ворон". По настроению.
Утром явился потерянный Кельш, не похожий сам на себя.
- Николай Николаевич, как вы себя чувствуете? - спросил я вскочив. Как не говори, а устав стал въедаться в меня.
Кельш зло посмотрел на меня, сграбастал собственный мундир, забытый им на верхней полке, одел, сел на койку, взмахом руки приглашая меня сесть рядом.
- Мы проверили тебя сотню раз. От рождения до этого момента ты не остался без внимания не на секунду. Чутьё моё и Кремня прямо кричало, что ты чужой, но подтвердить не могли.
- Кремень - это Степанов-старший?
- Он. Как так получилось?
- Не важно. Что теперь думаете делать со мной? Препарировать?
Кельш долго молчал, ероша короткие волосы на голове:
- Смысл? Ах, как Кремня не хватает!
- Так вызовите.
- Я не умею призывать мёртвых.
- Как? Когда?
- Два месяца назад. Погиб. Авианалёт.
- Как жаль-то! А что ж Санёк молчал?
- У него и спросишь. Что ж делать с тобой?
- Я готов работать! Только вот содержимым сейфа становиться не хочу.
- Я тебя понимаю. Ты, знаешь, что-нибудь, пока, можно придумать. Пока никто, кроме меня, не знает. Надеюсь, ты бежать не собираешься?
- Нет. Нам дан реальный шанс помочь стране, используя послезнания.
- Что?
- Знания прошлого из будущего. Этим шансом надо воспользоваться. Я вижу, у вас не очень получается.
- Не совсем так. Я вчера слегка сгустил краски, надеюсь, ты понимаешь для чего.
Я усмехнулся. Развёл меня чекист. Сыграл не на моих слабостях, а на моих "сильностях", на патриотизме.
- Понимаю. Только для чего? Результат же вас сильно удивил. На другой рассчитывали?
- Действовал по наитию. И не на что не рассчитывал. Чувствовал, что есть, что в тебе раскрыть, чуял как.
- И как?
Кельш хмыкнул:
- Ты мне симпатичен. И как человек, и как товарищ, как соратник. Своими действиями ты подтвердил, что достоин доверия. Это была последняя проверка. Слабостей твоих не нашли, решил действовать на особенностях.
- Патриотизм?
- Обострённый. Даже болезненный. И общая эмоциональная невыдержанность.
- О-па! Что-то новенькое!
- Да, а ты как думал? Чекист из тебя не выйдет. Слишком прямолинеен. Хотя, в качестве армейского командира - цены тебе нет.
- Вот и отпустите меня на фронт. Польза будет.
- А здесь? Здесь разве не будет больше пользы?
- Где "здесь"? Там враг, его бить надо, а не разговоры разговаривать.
- Я руковожу отдельной, особой аналитической группой. Мы систематизируем всю информацию о технологиях будущего и ищем пути их наискорейшего применения.
- И как, получается? - ехидно поинтересовался я.
- Не заметно?
- Нет, - пожал я плечами.
- А радиостанция, с которой ты на днях в рейде бегал? Корпус старый, а начинка - другая. С довоенной - ты бы и двух часов на связи не остался. А в метель - за пять километров - только ключом.
Я хмыкнул. Да! Великое достижение.
- Витя, критиковать может каждый. Помочь можешь?
- Не вопрос. Что надо делать?
- Я рад, Виктор, что не ошибся в тебе. Ну, для начала, мне нужно понять, с чем я имею дело, вернее, с кем. Расскажи о себе. О том, другом себе, которого я не знаю.
- А там я такой же. Родился на Урале, учился в маленьком райцентре, в том самом, где Степанов впряг меня в вашу систему. Там же закончил местный экономический факультет сельхозуниверситета. Работал экономистом, грузчиком, плавильщиком в литейном цехе того завода, где мне сделали "доспех", в этом же цехе был мастером, начальником производства, потом завод развалился и я стал путейцем. Железную дорогу ремонтировал. Ах, да, в армии не служил.
- Как не служил?
- Вот так. Ни дня. Зрение у меня плохим было. В военное артучилище не взяли, я их и послал.
- Как послал? Нет всеобщей воинской повинности?
- Есть. Но, откосить, откупиться - можно. Колян Коляныч, ты не представляешь что там за жизнь! Вот ты говоришь - болезненный патриотизм. А если тебе, дитю неразумному, в 7-8 классе школы на каждом уроке учитель твердит, что русский народ - пьяное, ленивое быдло, что вся история России - история нелепости и варварства, деспотии и кровавости. Всё хорошее в истории произошло только за пределами моей страны, а мы способны только в грязи пьяными валяться и грязью святых иностранцев обрызгивать. Я ещё ребёнком был, сидел и недоумевал. Как? Как быдло смогло освоить пол земного шара? Как мы побеждали всех имеющихся Наполеонов, такие безрукие? Мне она говорила, что Гитлера мы трупами завалили, что чекисты людей в атаки под пулемётами гнали. И Победа наша - недоразумение. Не может ублюдочное, ленивое быдло победить самую цивилизованную нацию мира. Это оба моих деда - быдло? Одного я так и не увидел - умер от ран. А вот другого застал. Он был тоже искалечен. И даже на пенсии вставал раньше всех и искал, именно искал себе работу. По дому, во дворе, по хозяйству. Это он - быдло? А я - его внук, во мне его кровь, он во мне. Я тоже - быдло? Никчёмный? Ошибка природы, сбой генетического кода? Я возмущен был до глубины души.