Я поправил сумки с коробчатыми магазинами. Винтовка эта без ремня - как она достала! Одна рука - постоянно занята. Надо её в бою "потерять". Если до немца дойдём - что-нибудь подберу. Может, повезёт, полюбившийся МГ попадётся?
Это раньше МГ мне казался тяжелым. Не знаю, что там со мной сделал пришелец Пяткин, но всё мне стало намного легче. Сила в теле - неестественная. Как будто экзоскелет и не отдавал Кельшу. Это, наверное, опять процент подрос. Правда, без Баси не могу увидеть - насколько именно % завершена модернизация моего организма.
Противник удостоил нас вниманием - мины завыли в воздухе. Нырнул обратно в овраг.
Так, низинками и оврагами, сближались с противником, выдвигаясь на исходные для атаки.
- Не останавливаться! - скрипучий голос ротного, - если заляжем - всех минами перебьёт! Только - вперёд! Вперед! За Родину! За Сталина! Ура, сукины дети! Ура!
- Ура-а-а-а-а!
Вот так вот - без артподготовки. Без авиации. Без танков. На "Ура"!
Самое время спеть реп Великого Князя. Поможет или нет? Эффект самовнушения - тоже немаловажный фактор. Начинаю причитать, стараясь поймать "ритм" биотоков, попасть в нужный резонанс. Тут же фишка - не с словах, а именно в резонансах, что слова произнесённые вызывают. И что самое удивительное - я их ощущаю. Резонансы и биотоки. Оказалось - моя "Ярость" - мой такой вот режим форсажа, и эти биотоки, резонансы, ощущения присутствия людей, направленных на меня взглядов, ощущение надвигающейся опасности - все они имеют одну природу, один источник. И всё это могло проявиться и пригодиться только в таких вот условиях - когда выживаешь, прячешься от смерти у Смерти под подолом. В обычной жизни мне всё это было - без надобности. Потому и не проявлялось.
Шестаков бежит. Я - рядом, низко пригнувшись, петляю зайцем. Оглядывается, презрительно губы кривит. Ну-ну. В полный рост на пули? Сейчас не времена взятия Измаила. Пули вокруг так и вжикают.
Падает. И я - тоже. Отстреливает магазин, даю ему новый, он вскакивает и бежит левее. Понятно, я - хвостиком.
Хорошо - мин под ногами нет.
Не долго музыка играла - залегли. Шестаков продолжает ползти вперёд, всё больше забирая левее. Кажись, я понял! Молодец! А выглядит - недалёким чурбаком дубовым.
- Херово, гранат не дали, - пропыхтел мой напарник, - Вон они, видишь?
- Вижу. Да, гранатой - в самый раз бы.
Я достал нож. Скинул сумки и тощий сидор.
- Прикрой!
Очередью Шестаков заставляет немцев спрятаться. В ответ ему - кувыркаясь, летит граната на длиной ручке.
Бегу, касаясь пальцами сухой травы, по дуге, к окопу. Заметили, высунулись, но взметнувшиеся фонтанчики земли заставили белёные извёсткой каски попрятаться. Живой, Немтырь! Я резко меняю траекторию - учёный уже. И точно - летит граната. Падаю, вжимаюсь в землю. Взрыв! Не смог заставить себя подняться. Взрыв! Теперь - тело само взлетело, бегу по диагонали в другую сторону, падаю, перекатываюсь вбок. Ещё и ещё. Пули злыми шмелями вжикают прямо над головой.
Наконец-то, моя фирменная фишка сработала - чую, как похолодело сердце, уши заложило - я в "ярости"! Слоу-мо, время замедлилось. Мне теперь, без Баси, только "Ярость" и спасение. Или забиться в яму и не отсвечивать. Что, естественно, категорически не приемлемо.
Один рывок остался. Встаю, прыжок, второй, ныряю рыбкой, каской вперёд, в окоп, вытянув перед собой нож с запущенным виброрежимом.
На секунду - потерялся. Дезориентировался. Суматошно тыкаю ножом, пихаю локтями и коленями, заливаемый горячей кровью. Наконец, нашёлся - где низ, где верх, добил второго немца, ударом снизу вскрыв ему грудину. Выкинул его нестандартную каску наружу. Как сигнал.
Сел в бессилии на теплый труп. Отпустило меня, время ускорилось, звуки стали - обычными.
Мне на спину рухнул Шестаков. Побарахтался, сел, огляделся, покачал головой.
- Отстирывать заикаешься!
Я, молча, кивнул. Я весь залит кровью. Никак что-то не мог совладать с дыханием - сердце отчаянно билось. Одно дело идти на пули защищённый бронёй костюма пришельца и совсем иначе - слоем ваты фуфайки. Заторможено ощупал себя - бывает, что раны не почувствуешь, жаримый адреналином. Вроде - цел.
- Ей, екнутый! - окликает Шестаков.
Это он мне? Погасил в себе взрыв злости - не отсвечивай. Ты - никто. Ты - не Медведь больше. Ты - боец переменного состава штрафной роты. Ничто. Засунь эмоции под поясной ремень! Туда, в тепло.
- Сумки с патронами, - продолжил Шестаков, - мне тащить?
Вот урод! Он сумки оставил там! Придётся лезть. Нет сил на рывок в Ярости. Больше нет. Придётся - ползти.
Блин! Как же далеко! Мне казалось, что я один ползу на гладкой, как бильярдный стол, степи. И все стволы противника - направлены только на меня. Все пули - летят только в меня! Тут до сумок было - двадцать шагов. Если идти в полный рост. А когда ползёшь под огнём - как в соседней области!
Полз бесконечно долго, не поднимая головы, не отрывая ни одной части тела от земли. Это очень непросто. Физически тяжело. И долго. Но, я вжимался в землю всем телом - это единственный способ не получить в своём теле лишних, нетехнологических отверстий.
Вот и сумки с магазинами. А вот и мой сидор. А это что за... явление?
Несколько тел в ватниках ползли в моём направлении.
- Стой! - крикнул я, - Назовись!
- Дед, ты? Свои! К вам ползём!
- За каким?
Нет, это не плохо, когда больше народу. Но - заметнее. Палево.
Один из бойцов тащил за собой какой-то ящик.
- Наступать отсюда будем. Ротный послал. Гранаты, вот! А ловко ты к окопу прорвался!
Я молча пополз обратно, волоча подсумки и сидор по земле.
***
(Внимание!
"Общечеловекам" дальнейший текст - не рекомендуется!
Я - предупредил)
Шестаков уже выпотрошил карманы и подсумки мёртвых врагов. Кстати - это не немцы оказались. Мадьяры какие-то. Их сателлиты из их Третье-Реховского Евросоюза. Ромалы. И каски у них другие, и форма. И цвет формы. Ботинки-обмотки. Кепи чудные. С лета не смененные.
Шестаков уже набил магазин свежими трофеями, что-то сосредоточённо жевал, сидя лицом к ходу сообщения, ведущему к позициям противника. Пулемёт - на коленях, стволом - в ход сообщения.
- Подмогу привёл?
Во, как! Я, оказалось, не за коробчатыми магазинами ползал, а за подкреплением!
- Ползут.
Шестаков кивнул. Указал подбородком на добычу, сложенную в перевёрнутую каску - часы, пачки галет, сигареты, зажигалка, два золотых кольца и серебряная цепочка с крестом.
- Прибери.
Развязал сидр, ссыпал в него всё из каски. Патроны и гранаты были выложены в чреве открытого гранатного ящика. Сразу стал забивать патроны в пустые магазины. Три гранаты на длинных ручках - уже хорошо. И автомат. ППШ, кстати. Вот чем они в меня стреляли! А в измененном восприятии звуков в "Ярости" казалось - пулемёт. ППШ я взял, проверил. Дважды трофей. Исправный. Почистить бы надо - неряхи эти мадьяры. Или как их там, общеевропейцев, называют. Открыл барабан, взял горсть патронов с ящика, добил барабан до полна, остальное ссыпал в карман штанов. Жаль, что запасного барабана нет. Ну, на нет - и суда нет.
И так - я теперь богат, как падишах - автоматчик, ёпта! В ближнем бою ППШ - чертовски хорош. Последний раз применялся амерами аж в 21-м веке, в зачистке Ирака в их последней Буре в Стакане. Откуда только взяли ППШ пендосы? Фото видел американского солдата штурмующего здание в Ираке с ППШ в руках. Комментариев, как и почему у него не М-4, а ППШ - не видел. Демократизатор настолько ценил его, что рискнул остаться без страховки. У них же всё через задний проход, у амеров. Солдаты - застрахованы. Если вооружён и экипирован нестандартно - шиш тебе, а не страховка. Лежи, умирай, денег на твоё лечение страховая компания не перечислила. Хорошо, тут, у Сталина, никто с тебя ни за что денег не спрашивает. Их как нет. Сколько живу в этом мире - до сих пор не знаю, как местные деньги выглядят.