Пока Мэнди говорила, Джемми сидел тихо, внимая ее словам, но, как только она замолчала, сразу же взглянул на Джесса, его глаза излучали враждебность.
— Как ты узнал, что я твой сын?
Понимая, как важен для Джемми ответ на этот вопрос — от него зависело его будущее, — Джесс осторожно подбирал слова:
— Сначала я не догадался, но, когда ты сказал, что ты Макклауд, стал размышлять. Ты же очень похож на меня, а тем более твой возраст говорил сам за себя.
— Тогда почему вы мне не сказали правду? — всхлипнул мальчик.
— Я…
Мэнди дотронулась до руки Джесса.
— Я не позволила ему.
— Почему? У меня было право знать, кто мой настоящий отец!
— Да, — воскликнула Мэнди, — безусловно! Но я боялась, что это известие причинит тебе боль. Ты даже не знал Джесса.
Он был для тебя незнакомцем. Я подумала, что, если вы узнаете друг друга получше, тогда тебе будет легче принять эту новость.
— Я не ребенок. Я бы все понял.
— Я вижу это теперь, но, наверное, я всегда буду считать тебя ребенком. Для меня очень трудно смириться с тем, что мой сын вырос.
— Пожалуйста, мама, не преувеличивай! Я, конечно, вырос, но еще не совсем.
Мэнди засмеялась.
— Хорошо, не буду, обещаю, — сказала она и посмотрела на Джесса. — Джесс хотел сказать тебе, что ты его сын, с первого дня, как тебя увидел. Извини, что я настояла на своем.
Джемми поднял глаза на Джесса.
— Это правда, сынок, — прошептал Джесс. — Меня не было рядом, когда ты родился, но это не означает, что я не люблю тебя. Я люблю тебя, люблю и хочу, чтобы мы с тобой поладили. На самом деле… — он посмотрел на Мэнди, — я бы хотел дать тебе свое имя. Если позволит закон, мы сможем поменять твою фамилию на фамилию Барристер.
— Барристер?! — закричала Мэнди.
Это имя звучало много лет в ее семье как оскорбление. Слышать его было для нее неприятно.
Джесс пожал плечами.
— Я не могу гордиться человеком, который дал мне это имя, но оно принадлежит мне, и я от него не откажусь.
Осознав, что обидела его, Мэнди взяла Джесса за руку.
— Извини. Я просто…
— Я знаю, — сказал он. — Но думаю, что эта глупая вражда уже в прошлом, а как ты считаешь?
— Ну, да. Думаю, что да.
Джесс опять взглянул на сына.
— Я горжусь тем, что у меня такой сын. Тебе, конечно, понадобится какое-то время, чтобы привыкнуть ко мне, но, надеюсь, ты дашь мне возможность доказать, что я по-настоящему люблю тебя. И люблю твою мать. Всегда любил. И хотел бы видеть ее своей женой. Если, конечно, она не возражает.
Джемми усмехнулся: он ведь только об этом и мечтал с тех пор, как встретил Джесса.
— Я думаю, мама согласится.
— Мэнди? — спросил Джесс.
Мэнди посмотрела на него. Душа у нее ушла в пятки. Ей не верилось, что все это происходит с ней.
— Да?
— Ты выйдешь за меня?
Чтобы решить, ей было достаточно нескольких секунд. Она бросилась в его объятия, смеясь и плача одновременно.
— Да, я буду твоей женой! — вскрикнула она.
Джесс прижал ее к своей груди и хотел было прильнуть к ее губам.
— О боже! — воскликнул Джемми. — Вы, двое, прекратите. Неужели у вас не будет времени, чтобы поцеловаться? Надоест еще, вот увидите!
Джесс и Мэнди посмотрели друг на друга и засмеялись. Оба до сих пор не осознавали своего счастья. Как далеко они зашли, прежде чем прошлое отступило! Зато теперь не сомневались, что оно никогда больше не вмешается в их жизнь.
— Барристер, — еле слышно произнесла Мэнди, любуясь темными глазами Джесса, — Мэнди Макклауд-Барристер. Интересно, что Макклауды и Барристеры, уже ушедшие из жизни и живущие ныне, скажут на это?
— Все, что должно нас волновать, — это ты, я и наш сын.
Эпилог
— Я сейчас заплачу.
Не отрывая глаз от жениха и невесты, которые стояли возле трехслойного торта и, смеясь, кормили друг друга кусочками свадебного угощения, Мередит положила руку на плечо Сэм.
— И испортишь макияж, который я тебе сделала?! Даже не смей, — произнесла Мередит.