Алмийские моряки знали свое дело. Корабли вышли из гавани, освобождая ее для огромного числа судов. Шлюпки вспороли воду бухты, все новые и новые команды взлетали по трапам на борт. Чайка с облегчением отпускала очередной корабль.
Через три часа в море остался лишь «Девятый Ветер». Буревестник замолк и пошатнулся, Чайка схватилась за горло: оно нестерпимо саднило.
Буревестник наклонился к ней, протянул руку, Чайка покачала головой, попыталась жестом что-то сказать; улыбнувшись, первый капитан вытащил из-под куртки лист бумаги. Теперь уже он сделал красноречивый жест, и через минуту один из матросов подбежал с чернильницей и небольшой доской.
Чайка шлепнула лист на доску и принялась быстро писать. Пошатнулась, едва не осев на палубу, но Буревестник поддержал ее. Закончив, она наконец позволила себе встать, оперлась на товарища и оба чуть не рухнули. Ринед оказался рядом, перехватил и почти потащил обоих капитанов к каюте.
Шлюпка с «Девятого Ветра» подошла к флагману Афанжа четверть часа спустя; Фольхет поднялся на борт, небрежно отсалютовал адмиралу.
– Все корабли в вашем распоряжении, сэр, – заявил он. – Еле довели.
– Я даже не могу представить – как, – покачал головой Афанж.
– Ну вы ж знаете наших капитанов, – Фольхет усмехнулся и вручил адмиралу лист бумаги. – Вот все списки. В первом – те корабли, которые в военном флоте были. Они точно будут рады снова сами пиратов трепать. Дальше идут торговые и прочие.
– Впечатляет, – только и смог сказать Афанж. – А где сами капитаны?
– В штиль упали, – откровенно сказал Фольхет. – Вымотались так, что, наверное, до конца дня проспят.
Он оглянулся в сторону «Девятого Ветра», поглядел на адмирала.
– Я б не хотел их будить… сэр.
Афанж серьезно кивнул.
– Они это заслужили. Пожалуйста, как они проснутся – передайте, что по завершении операции я буду рад принять их в Порт-Армителле.
«Девятый Ветер» вошел в гавань очень тихо и плавно, словно опасаясь разбудить своих капитанов. Но сейчас их не пробудила бы и самая жестокая буря: даже не раздеваясь, они заснули в каюте, прижавшись друг к другу.
На губах Чайки блуждала сонная улыбка, и ее отражение светилось на лице Буревестника.
Им снились волны и мягкие шепоты над ласковой водой.