Он оставил занятие, отошёл от кухонного островка, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
Я уставилась на него во все глаза. Адам расстегнул вторую… затем третью и поехало…
Белоснежный сатин бесшумно упал на пол.
О, светила культуризма! Без рубашки он был похож на чемпиона бодибилдера.
Какой торс! Какая идеально загорелая кожа! И дорожка из волос, уходящих вниз по животу…
Еле удержалась от восторженного возгласа. Ну красивый же мужчина! Аж дыхание спёрло. Главное сейчас — спокойно выдохнуть.
Сделать это удалось — даже больше — я вконец осмелела, чего никогда раньше не происходило. Всю жизнь мне каким-то образом удавалось делать всё правильно. Окончить престижную школу, затем университет, где закрутились правильные отношения с хорошим парнем, с которым никогда не рисковала. Не брала инициативу в руки, не ощущала вкуса свободы... страсти.
Но это происходило с Адамом. Сегодня мой поезд решительно понёсся с крутого склона вниз после его отзывчивого отклика.
— Сними остальную одежду. Брюки!
Не терпелось увидеть Адама во всей красе.
— Девочке захотелось поиграть в госпожу, — произнёс он глубоким, чуть хрипловатым от возбуждения голосом, притронувшись к ремню.
Не замечала за собой таких наклонностей, но рядом с ним всё может быть. Он сделал то, что попросила. Медленно расстегнул пряжку, затем пуговицу, молнию. Снял брюки, отбросил их в сторону. Адам был до крайней степени возбуждён.
Боже!.. И этот мужчина будет сегодня принадлежать мне!
— Сядь на стул!
Что я же творила?
Но остановиться не могла.
Потому что Адам подыгрывал. Или принимал правила моей игры.
Серьёзный мужчина, облачённый в одни боксеры, выдвинул стул на середину столовой. Сел и выжидающе молча смотрел на командующую гостью.
Я словно прочитала его мысли — точно уловила, чего он хотел.
Того же, ответного, в моём исполнении.
Не знаю, откуда бралась дерзость. Впервые в жизни, как и в тот день, когда позвонила ему, я с неудержимым отчаянием раздевалась перед мужчиной, с предвкушением следившим за каждым моим действием.
Сначала уравняла шансы, сняв блузку, и потянула молнию юбки вниз. На долю секунды проскользнула мысль: «Не погорячилась ли?» — пока имелась возможно всё прекратить. Но последний таракан был нещадно раздавлен. Я спустила юбку и, оставшись в чулках, избавилась от атласных с кружевом предметов одежды.
Он рвано вдохнул, кажется, сказав: «А ты можешь довести до сумасшествия» — и завертелось.
С Адамом я не испытывала стыда. Не беспокоилась, получу ли удовольствие. Принятие игры как никогда возбуждало меня.
— Поцелуй в шею, — распорядилась, усаживаясь ему на колени.
Неровное дыхание коснулось нежной кожи, я ощутила смачный поцелуй на ней, который сместился выше и ещё к скуле. Ох… Кожа на лице разгорячилась, он посмотрел блестящей чернотой в глаза, вопрошая: «Что дальше?». Я показала действием, облизав губы.
И… Силы небесные!
Каким многогранным был поцелуй! Глубокий, сладкий, нежный. Адам заставлял отвечать ему, и неизвестно, кто из нас командовал.
Оттенки нежности сменились настойчивостью и даже немного грубостью. Но этот переход понравился — так меня ещё никто не целовал. Неописуемо, долго, под конец трепетно. От зашкаливающих эмоций кружилась голова, как у подростка, впервые затянувшегося запретным никотином.
Кожа на губах и щеках горела, пробирал знакомый озноб. Я плотнее прижалась к Адаму, дотронулась похолодевшими пальцами до эластичной ткани боксеров и когда потянула её вниз, ощутила жгучий жар мужского тела. Горячие руки на своей спине. Все мысли, как водяные капли испарились, стоило ему прикоснуться ко мне. Терялся разум, плавились мозги — осталось лишь одно желание — овладеть им. С неудержимой страстью, что выплёскивалась за границы.
Мешали только руки, с особой жадностью сжимавшие мой зад.
— Убери их за спину!
Офигевшее выражение в карих глазах, исполнение последней просьбы. Я судорожно перевела дыхание, посмотрев, наконец, вниз. Боже… он внушительный.
— У тебя давно не было мужчины?