Когда он закончил с ботинками, то поднял меня на руки как пушинку, запер дверь и почти бегом начал спускаться по лестнице. Я испугалась, у меня закружилась голова, я зажмурила глаза, сильнее обхватив его за шею.
Двор был покрыт остатками прошлого снегопада, местами снег подтаял и заледенел. Да и за пределами двора ситуация обстояла не лучше. И поэтому Саня носил меня на руках всю прогулку. Мы прогулялись до сквера Суханова, побродили по дорожкам, а потом, увидев мой красный нос, Злой чертыхнулся и буквально помчал со мной на руках домой.
Вернувшись домой, мы сидели на диване и пили кофе.
- Я наблюдал за тобой в социальных сетях, - он вертел в руках кружку с кофе и не смотрел на меня.
- Эй, да я слышу осуждение в голосе! Что? Тебя поразила моя бурная личная жизнь?
- Ну, судя по фоткам, никого старше тебя, или хотя бы твоего возраста. Они моложе, нет, они гораздо моложе…
- Ой, только не надо завидовать, Саня.
Судя по выражению его лица к моему чувству юмора он готов не был.
- Скажи, почему.
- Злой, не зли меня, - я усмехнулась, - Звучит паршиво, да.
- Надо же, меня так уже давно никто не называл, - он улыбнулся.
- Ну и как тебя зовут теперь?
- Имя сократили, фамилию перевели, – он замолчал, - Не очень хорошо вышло, так что зови меня просто Лекс.
- В смысле перевели? – и тут я расхохоталась, - Angry! Твою ж мать, не может быть!
- Слышь, Малая, хватит ржать.
- Добрая я.
- Хватит ржать, сказал. Лучше расскажи мне, почему ты Добровольская, и как ты на радио попала. «С вами Рина Добрая, в эфире «ПоЗвонки», - передразнил он меня.
- Ты слушал! Да иди ты, - я пихнула его плечом.
- Я знаю про Шерхана, - вдруг сказал он серьёзно, - Подумал, что ты должна знать, что я знаю.
Его лица передёрнуло судорогой, глаза сверкнули, он стиснул зубы. Ну что ж, если он знает, то я не буду ничего добавлять.
- Что с ним было не так?
- Он был болен, – я улыбнулась и пожала плечами.
- Ясно, - перехваченный мной взгляд выражал смесь удивления, сочувствия и непонимания. А я не видела необходимости объяснять, до какой крайности может довести душевная болезнь.
- Так что не так с мужиками-то? Не любят? – сменил он тему.
- С какими? С котятами что ли?
- О, ГРИНПИС. Да, с ними, с котятами. Только правду. Не хочу слышать, как ты изворачиваешься.
- Окей. Они как большие дети и не могут причинить мне вред. И секс, Саня … Хороший секс - это классно, попробуй, - я толкнула его плечом, - Там гормональный передоз, чистый тестостерон. И доказывать ничего не надо. Я априори крутая. Я ничего не чувствую, никаких «люблю» и прочего, я в безопасности. Да, и они тоже.
Краем глаза я заметила, что он покраснел. Злой покраснел, когда я сказала про секс! Да ну нах4р!
- Ты так и планируешь убегать всю жизнь? – он смотрел мне прями в глаза.
- Никаких планов. Я живу СЕЙЧАС. Расскажи о себе. О семье. О Канаде.
Злой.
Не люблю чувствовать себя беспомощным. Но в истории с Шерханом чувствую себя беспомощным как дитё малое. Да что бл4 такого должно было произойти, чтобы он так слетел с катушек? Это же Малая, наша Малая! Как вообще её можно было пальцем тронуть?! Ну, а спать с ней – это вообще п4здец.
Хотя, если разобраться, то рядом с ней чувство беспомощности – это нормально. Этим она меня раздражала ещё в детстве. Прям бесила. Такой оленёнок Бэмби. И наорать нельзя. Как на неё орать, когда она вот такими глазищами смотрит. Бл4.
Когда я был маленьким пацаном, я был очень добрым. Меня всего переполняло сочувствие. Мне было жалко всех - малышей, которых обижали, животных, которых мучали, собак и кошек, которые скитались голодные по помойкам, мою маму, которая много работала и уставала. Мне всех было жалко. Я плакал. А надо мной смеялись. Обзывали нытиком. Тогда я начал драться, чтобы им было не смешно. Я понял, для того, чтобы меня не задирали, надо выглядеть как все, как агрессивная равнодушная скотина. И тогда ты будешь свой, и с тобой побоятся связываться. Я дрался всегда и везде. Потому что по-другому меня не понимали. Потихоньку мне удалось купировать мои эмоции и чувства, задавить их, запинать в угол, и большую часть времени я ничего не чувствовал. Я стал как все. Лишь иногда под влиянием людей или событий мои чувства оживали, пока я не спохватывался и не запихивал их обратно. Надо быть брутальным, надо быть молчаливым, надо быть грозным и не ныть.