Незаметно пролетела моя первая зачетная неделя. В новогоднюю ночь я приняла «Фенозипам», закрылась дома, отключила телефон и легла спать в девять вечера. Ночью мне приснился Добрый, он держал меня за руку. Когда я открыла глаза, я продолжала чувствовать тепло его руки в моей ладони. После пробуждения я лежала в кровати до вечера, потому что мне казалось, что Дима приходил ко мне ночью в мой сон, и мне хотелось как можно дольше сохранить ощущение его присутствия.
На автопилоте я сдала зимнюю сессию. Как заведённая, я учила, сдавала, снова учила. Но если кто-нибудь спросил бы меня, какие предметы мы проходили в семестре, я бы не ответила.
Монотонно, день за днём, приближалась весна. После занятий я ставила в плейер кассету с нашими рок-балладами и шла гулять на Корабельную набережную. Садилась поодаль от людей и часами смотрела на море. Антидепрессанты не помогали. С наступлением весны я бросила посещать психотерапию, от неё не было никакого толку.
Летнюю сессию я сдавала так же, как и зимнюю – на автопилоте.
Июль и половину августа я провела у родителей. Ничем особенным то лето мне не запомнилось, кроме пляжных вечеринок и алкоголя. Я вдруг узнала, что после бутылки вина боль утраты перестаёт быть такой сильной, она притупляется, и у тебя вдруг открывается способность говорить не о своей потере, вообще не думать об этом. Ты даже танцевать можешь. Саня Злой был прав, алкоголь это «Лидокаин» для сердца, а похмелье продлевает действие анестезии, потому что не можешь думать ни о чем, кроме того, что твоему телу хреново. Это были полтора месяца, когда я иногда могла дышать без боли. 15 июля я взяла плед, сигареты и весь день провела на пляже, в тумане.
В первых числах июля родители сообщили мне о принятом решении покинуть регион. В начале года отцу предложили работу Мурманске, он уже полгода жил на два дома, они планировали переезд в конце августа. Переезжать в Мурманск с ними я отказалась. Поэтому в последний день лета мы попрощались в аэропорту Кневичи и пообещали друг другу, что я обязательно приеду следующим летом на каникулы.
В начале сентября мне предстояло ещё одно расставание. В аэропорту я прощалась с Лёхой Доктором, который улетал в Москву. Ему сделали предложение, от которого он не мог отказаться – ему предложили место в Медико-хирургическом центре им. Пирогова, поэтому Лёха в две секунды закинул свои вещи в чемодан и помчался в аэропорт. Я обняла его на прощание, чмокнула в щёку и пожелала удачи на новом месте. Ещё один кусочек моего разбитого сердца покидал меня вместе с моим другом.
С началом сентября я с головой окунулась в учёбу.
2
– Малая, – окликнул меня мужской голос, когда я вышла из ворот университета и направилась в сторону автобусной остановки.
Я вздрогнула и обернулась. Рядом с припаркованной у тротуара ярко-красной Toyota Celica с тонированными стеклами стоял Андрей Корсак. Я кинулась к нему и уткнулась лбом в бритый подбородок, мы обнялись. Лёха Доктор говорил мне перед отъездом, что Шерхан собирался вернулся во Владивосток, но я подумала, что это ненадолго, и уж он-то наверняка переедет заграницу к отцу.
– Как дела? – спросил он.
Я сильнее прижалась к нему в ответ. Он положил мне руку на плечо и подтолкнул к машине: «Поехали».
Мы поехали в сторону Набережной, проехав Океанариум, он остановил машину у спортивного комплекса «Динамо». Мы вышли из машины, Шерхан купил мне мороженое, и мы сели на скамейку лицом к морю. Была середина дня, людей было не много. Мы сидели и молчали. Тут он слегка толкнул меня в плечо.
– Ну, рассказывай.
– Чего рассказывать?
– Как ты?
– Честно или соврать?
– Разумеется, честно. Ну?
– Никак.
– А подробнее.
– Вообще никак.
Он обнял меня рукой за плечи и притянул к себе.
– Мне без него даже дышать больно, прикинь. Мне не нужно всё это без него, – ответила я.
– Мне тоже его не хватает, – сказал он.
– А ты как? Семья – жена, «ребёнки»? – я автоматически вставила наше с Добрым словечко.
– Нее, я один. Вернулся работать. Вернулся жить.
Я подставила ему мороженое, чтобы он укусил.
– Шерхан, я одна осталась, – я замолчала.
– Не-а, не одна. Я вернулся, значит, нас уже двое, – он улыбнулся и подмигнул мне.
Шерхан стал забирать меня после занятий. Он просто приезжал и ждал, пока я выйду из здания и двинусь по направлению к автобусной остановке. Он говорил «привет», спрашивал, как у меня дела, подвозил до дома и уезжал. Через две недели я наткнулась на него, выходя утром из подъезда – он ждал меня. Так он стал моим личным водителем, так в шутку его называли мои однокурсники.