Мужчина прикусил язык. В голосе доктора слышалось что-то непонятное. Понимание. Осознание того, что его пациент пострадал не от обычного обрушения стены, как сказал ему Тео, доставив в больницу сына.
- Я ведь уже говорил вам: по моей неосторожности и неопытности обрушилась одна из перегородок в цехе. Я не заметил, что сын пришел ко мне на работу, и увидел его лишь потом, в обломках. Потом доставил его сюда.
- И вы уверены, что вам больше нечего добавить к этим словам?
Тео смело посмотрел в глаза доктора. Взгляд Харнесса буквально пронзил его насквозь. Этот мужчина точно хотел докопаться до истины, и имеющееся объяснение его не устраивало. Тео мог лишь не дать слабины и не позволить себе струсить, дав доктору даже намек на лживость его показаний.
- Уверен.
Харнесс развел руками.
- Что ж, тогда на данный момент и нам - я сейчас говорю не только от своего имени, но и от имени совета больницы - нечего добавить. Мы продолжим изучение вашего сына после того, как погрузим его в искусственную кому, если вы, конечно, дадите на это согласие. Итак, мистер Тео?
Мужчина, казалось, не услышал доктора. Сейчас он думал о своем. Ему почудилось, что сын стоит рядом с ним. Улыбается и кивает: мол, все верно, папа. Сейчас с твоих губ должно будет сойти верное решение. Я согласен с ним.
Тео негромко выдохнул.
- Я... даю согласие. Спасибо вам, доктор Харнесс. Но...
- Но? - моргнул доктор.
- Вы позволите мне поговорить с сыном?
- Поговорить?.. Боюсь, вы меня не совсем поня... - раздраженно начал доктор, едва ли не закатывая глаза.
- Я отлично вас понял, - заметил Тео. - Под «поговорить» я имел в виду... ну, вы сами понимаете... за эти трое суток меня к нему не пускали...
Настороженное выражение лица Харнесса сменилось на доброе и понимающее.
- А. Вы об этом. Да, конечно, только подождите, пока медсестры закончат свою работу. Мы приступим через час... думаю, вам хватит этого времени, чтобы попрощаться?..
Тео тяжело кивнул.
* * *
Высокий тридцатишестилетний мужчина стоял у окна в своем кабинете и смотрел на проезжавшие мимо его резиденции автомобили. Сейчас ему предстояло принять решение, которое должно было повлиять на все его дальнейшие действия в ближайшие годы. Решение, которое далось бы ему с трудом.
Зазвонил телефон. Он поднял трубку.
- Мистер Кёрч? - услышал он голос на той стороне телефона. - С вами хочет связаться мистер... Ямагава-сан. Мне переключить его на вашу линию?
- Не стоит.
- Мистер Кёрч? - повторил его сотрудник на другом конце провода. - Наши японские партнеры говорят, что у них срочное дело и настоятельно просят вас ответить Ямагаве-сану на его зво...
- А я настоятельно прошу оставить меня в покое!
С чувством приложив трубку к столу, Кёрч вновь вернулся к созерцанию окна. Партнерство или прорыв в технологиях? Партнерство или прорыв... Возможный будущий препарат, который изменит жизни миллионов людей, или прорыв в технологиях, который может изменить их жизнь сейчас? Партнерство или единоличное правление? Кажется, ответ был очевиден.
- Ванесса, - нажал он кнопку на стационарном телефоне, вызывая свою секретаршу. - Соедините меня с Грейвом. У меня есть к нему предложение.
- Слушаюсь.
Произошедшее в «Твисте» необходимо расследовать как можно скорее. И оставить этому как можно меньше свидетелей. Говорят, за инцидентом в подземелье стоял некто по имени Тео... что ж, от него предстоит избавиться. А вот за пареньком, о котором ему доложили, пареньком, бывшим там в момент инцидента, стоит приглядеть... ни в коем случае не привлекая внимание людей и прессы. Грейв умеет делать все с необходимым уровнем шума - никто и не заподозрит в этом «Твист», простой завод, связанный с производством металлоконструкций.
Что ни говори, а прикрытие он, как генеральный директор «Твиста», в свое время выбрал отличное. Всегда на слуху... но при этом не вызывающее никаких эмоций. Никакого интереса.
* * *
- Гомен, Ямагава-сан... - подбежав к своему начальнику, японец поклонился ему. - Кёрч-сан отклонил ваш звонок.
Ямагава едва заметно улыбнулся, позволяя снующей вокруг него медсестре закатать ему рукав и примериться иголкой. Настало время для необходимой в стенах «Райза» вакцинации. Так велит Председатель.
- Ничего. Спешка губит людей. Мы подождем.
Он чуть поморщился, когда медсестра ввела ему вакцину.
* * *
- Привет, сынок... - произнес Тео, едва закрылась дверь за покидающей палату медсестрой. - Ну, как ты? - спросил он, зная, что ответа от сына все равно не получит.
Молчание.
- Знаешь, когда я увидел твое тело там, в подземелье... внутри меня словно что-то остановилось. Я смотрел на тебя и не мог сопоставить две эти картинки. Подземелье «Твиста», мое место работы и... ты. Я и предположить не мог, что ты там окажешься. Я и предположить не мог, что от моей работы пострадают не мои коллеги, а мой собственный сын...
Молчание. Тео подошел к сыну ближе и осторожно коснулся его руки. Доктора проделали хорошую работу - внешне Райли выглядел уже нормально, пусть и был забинтован чуть более, чем полностью. Как бы то ни было, его израненные руки и лицо они восстановить смогли - большие деньги, входящие в страховку, способны были творить истинные чудеса.
- Я очень редко рассказывал тебе о своей работе, - продолжил мужчина. - Боялся того, что узнав о том, чем я занимаюсь на самом деле, вы с Ким меня осудите. Я хотел быть для вас хорошим отцом... и мне казалось, что достичь этого я могу лишь ложью. Глупо, наверное... но я согласился заниматься всем этим сразу после смерти вашей мамы. Даже при ее жизни я порой творил глупости, а уж после ее смерти... не понимаю даже, за что она могла меня полюбить. Я же дурак. Самый настоящий дурак.
Тео показалось, что его сын открыл глаза. Он моргнул. Нет, глаза Райли были закрыты. Значит, всего лишь показалось.
- Три дня назад... знаешь, я не виню тебя, конечно, но это был не самый лучший день для того, чтобы со мной встретиться. Мы исследовали... давай назовем его монолитом. Знаешь, если бы ты был чуть помладше, я бы даже сказал тебе, что он из другого мира, но в шестнадцать лет... думаю, ты бы не смог поверить в подобные сказки. Да и у нас пока нет подтверждений этому предположению.
Молчание.
- Мы... мы пытались воздействовать на этот монолит радиацией. Пытались проверить его реакцию на этот внешний раздражитель и... не знаю, как это произошло, но весь эксперимент вышел из-под контроля. Произошел взрыв, монолит исчез, а вместе с ним пропала и вся радиация. И когда, казалось бы, стоило радоваться, я нашел твое тело. От триумфа я перешел к глубочайшему раскаянию...
Тео замолчал, чтобы перевести дух. Он и сам не знал, для чего рассказывает все это лежащему без сознания сыну. Более того - большая часть этих сведений не должна была разглашаться за стенами «Твиста», и если где-то в палате стояло записывающее устройство, у него впоследствии могли бы возникнуть серьезные проблемы.
Но он продолжал говорить. Скорее всего, для того, чтобы говорить хоть что-то. Чтобы объяснить то, чего не смог объяснить, когда Райли находился в добром здравии. Чтобы хоть как-то искупить свою вину перед ним и дочерью.
- Райли, ты знаешь... а ведь Ким еще не знает о том, что с тобой случилось. Я сказал ей по телефону, что мне пришлось уехать в срочную командировку. Сказал, что ты встретил меня на работе, и я взял тебя с собой. Легенда не особо прочная... но, думаю, твою сестру она вполне устроила.
Ложь... знаешь, мне порой кажется, что я уже разучился говорить правду. Такое огромное количество лжи... я не смогу его искупить, даже если очень этого захочу.
Прости меня, Райли. Знаю, что это невозможно, но я хочу хотя бы попытаться. Прошу, прости меня. В случившемся с тобой виноват только я.
Тео вновь замолчал, смахнув с ресниц появившиеся в его глазах слезы. Таким... бессильным, таким... беспомощным он не чувствовал себя со времен смерти жены. И ему очень не хотелось бы, чтобы история вновь повторилась. Чтобы его бессилие вновь было связано со смертью близкого ему человека.