По вечерам Токугава проводил сеансы ароматерапии — покупал ингредиенты в странах Юго-Восточной Азии и делал благовония. Он заказывал агар, а остальные контракты купцы заключали сами [203].
Консерватором не был, а, напротив, увлекался заморскими новинками: у него был компас, часы, очки, карандаш — и, прежде всего, европейские доспехи. Один комплект возил с собой на Сэкигахару.
Был первым человеком в Японии, который пользовался подзорной трубой спустя всего пять лет после ее изобретения. В 1608-м голландский оптик Липперсгей запатентовал подзорную трубу, а в 1613-м делегация Британской Ост-Индской кампании привезла эту трубу «императору огосёсама». Это известно из дневника капитана Джона Сариса [52, с. 113]. В переговорах участвовал и знаменитый Уильям Адамс, который писал из Японии на родину: «Я стал обучать его [Иэясу] азам геометрии, искусству математики и другим вещам» [59].
Токугава был медиком и фармацевтом. Он собирал лекарственные травы (450 бумажных мешков с травами), делал препараты, лечил себя и своих приближенных, варил сладкое саке с лекарственными травами (золотисто-серебряная жимолость), распространял медицинскую литературу. Обожествленный Токугава Иэясу был закономерно назван воплощением Якуси, Будды Медицины [259, с. 335].
Есть миф, что он мало говорил и заикался — хотя в источниках болтал с гостями до утра. Бывало, мог проболтать 12 часов подряд («Токицунэ кё-ки», «Хонко кокуси никки»).
Тренировался в разных видах театрального искусства: трагедия но, комедия кёгэн, комедия саругаку, песни и танцы ковакамай. Влияние Хидэёси сильно преувеличено: Токугава держал при себе учителя но еще с того периода, когда жил при Имагаве Ёсимото. Двор Имагавы был культурным центром региона. Токугава рос в изящном окружении; его воспитывали как приближенного господина, и он мог бы сделать хорошую карьеру, если бы Имагава не погиб в бою. В связи с Имагавой нельзя не упомянуть миф, что его черные зубы — это смешная и старомодная попытка подражать хэйанским кугэ. По словам Хидэёси, чернить зубы было актуально. Сохранилось письмо Хидэёси фрейлине Нэнэ: «Я на охоте, пришли мне набор для чернения зубов» [142, с. 107].
В дневниках кугэ говорится, что в пьесе «Футари Сидзука» Иэясу играл одержимую женщину, а Хидэёси — женщину-подселенца, и они исполняли синхронный танец в одинаковых костюмах.
Танцевал он и без Хидэёси: на новый 2-й год Бунроку (1593) исполнил ковакамай и подал гостям запеченного журавля, которого сам приготовил. Токицунэ в своем дневнике отметил сам факт, но не похвалил кулинарные способности Токугавы — зато хвалил рыбные блюда, которые готовил Хосокава Юсай.
Луис Фройс, 1585 г.:
В Европе кулинария — женское дело, а в Японии мужчины готовят. Дворяне считают, что самому пойти на кухню и готовить еду — это прекрасно [42, с. 76].
Ричард Кокс, глава британской фактории, 1613 г.:
Сами короли, дворяне и принцы играют в театре пьесу, освященную деяниям предков [129, с. 289].
Миф:
Токугава не любил бесполезную поэзию и писал стихи только на чужих поэтических вечеринках, чтобы не отстать от других гостей.
Факт:
В 1604 г., когда он был на горячих источниках в Атами и писал там стихи, его творчество критиковал поэт Соё. Некому было принуждать Токугаву к стихотворчеству: он сёгун, источники в Атами — это его территория, полуостров Идзу.
Токугава добровольно писал стихи вака и рэнга. Брал уроки по «Повести об Исэ» и «Повести о Гэндзи». В стихах полагалось делать отсылки к «Повести о Гэндзи» — и у Токугавы был конспект (утамакура обоэгаки).
Его учителем поэзии был кугэ Рэйдзэй Тамэмицу, которого выгнали из Киото. Он провел Токугаве кокин дэндзю — посвящение в секреты мастерства. К такому посвящению Хосокава Юсай готовил принца Тосихито, когда Юсая осадили западники.