— Не беспокойтесь. Положение в Турции хуже некуда. Они усилили систему наблюдения на море и на суше, но я уверен, что наш человек преодолеет все преграды.
— Надеюсь, что это пойдет нам на пользу, — прокомментировал это высказывание начальник и выпустил облако дыма.
39
Пение муэдзинов проникало во все уголки города. Солнце село, и правоверные направлялись на последнюю дневную молитву. Тем временем Роланд Шароян пытался проникнуть в порт, пока его не обнаружили сотрудники наружного наблюдения. Зная, что опаздывает, он пересек центральную часть города, которую сейчас занимали военные. Возможно, его связник уже «испарился». В Грецию, несмотря на ее неуверенный нейтралитет, суда не отплывали, то же самое и с Египтом. Оставалась единственная возможность покинуть страну: дойти пешком до Ирака или добраться туда на каком-нибудь рыболовецком суденышке, которое рискнет выйти в море, где его может остановить корабль береговой охраны или потопить какой-нибудь корабль союзников.
Прежде чем подняться на борт судна, Роланд осмотрелся. Ему показалось странным, что старый капитан не вышел встретить его, как обычно, но он решил, что тот покинул палубу, проявив той ночью простую осторожность. Скрип собственных шагов по старому деревянному настилу палубы нагнал на Роланда страху. Вспомнились ходившие по всей империи слухи о том, что солдат-армян содержат в концентрационных лагерях и что скоро туда сгонят всех представителей армянской национальности. Перед глазами возникла картина: его мать и сестренку турки тащат по улице их деревеньки в провинции Адана, как несколько лет назад тащили его отца, и Роланд задрожал. Это была одна из причин его ненависти к туркам. Армян подвергали унижениям, избиениям, и в конечном счете это должно было привести к вооруженной борьбе. Готовилось большое восстание. За поражением турок последует восстановление армянского государства и чести армян.
Роланд прошел к капитанскому мостику и окликнул старого моряка:
— Абу, выходи из своего укрытия, это я. Мы должны отправиться в путь как можно быстрее. Сейчас все заняты молитвой и за портом никто не наблюдает.
На слова молодого человека ответа не последовало. Он подошел к входу и отодвинул занавес. Прямо перед ним лежал труп старика. Его глаза были открыты, однако перерезанное горло и засохшая кровь на груди и деревянном настиле не оставляли сомнений. Роланд попытался было броситься в воду, но кто-то крепко зажал его тонкие руки и повалил на пол. Теряя сознание, юноша ощутил резкую боль в голове и запах тухлой рыбы, который шел от палубы.
40
Время для посещения Афин было не самым лучшим. Греческое правительство всеми силами пыталось избежать ссоры со своими соседями-турками, однако поражение Сербии и падение Белграда осложнили ситуацию в регионе. Правительству и королю, немцу по происхождению, с трудом удавалось осуществлять политику нейтралитета в условиях, когда итальянские ВМС эвакуировали войска в Корфу, а союзники оккупировали Салоники.
Напряженное спокойствие города чувствовалось повсюду: на улицах, которые наводнили греческие военные, на опустевших рынках и в угрюмых взглядах горожан.
Группа путешественников устроилась в неприметном пансионе в центре столицы. Если кто-нибудь их искал, то первым делом обратил бы внимание на афинские гостиницы. Геркулес и его товарищи понимали — для того чтобы вернуть камню его особое свойство, аль-Мундиру нужно встретиться с ними, но место и время встречи назначать предстояло им. Пансион временно находился в распоряжении толстенной сефардки[33]. Хозяйка была чистоплотна, до невозможности болтлива, но пищу готовила превосходно, а в Геркулесе она поддерживала иллюзию, будто говорит на испанском, хотя на самом это был старый кастильский диалект пятнадцатого века.
Когда все устроились, Гарстанг собрал группу в гостиной, чтобы выработать план действий.
— Самое главное — как можно скорее найти Никоса Казанцакиса. Он единственный, кто может перевести нашу надпись. Я не виделся с Никосом со времени его пребывания во Франции, а последние пять лет даже не писал ему. Будем надеяться, что он живет по старому адресу.
— Но кто такой Никос Казанцакис? — поинтересовался Геркулес.
— Я уже говорил вам, что это греческий писатель и философ. Он изучал законодательство в Афинском университете и философию в Париже, а еще он большой любитель древнегреческого языка, в особенности линейного письма Б, которым сделана эта надпись.
33
Евреи, выходцы с Пиренейского полуострова, пользующиеся языком, близким к испанскому.