Короче, к концу второго месяца стало понятно, что денег нам не видать. Старожилы фирмочки сжалились над бедными девочками и шепнули, что каждое лето их директор, так же как и нас, кидает студентов, пропахавших на него все каникулы. Говорит, что дает возможность получить опыт в работе. И это, по его мнению, и есть оплата.
Анька, плакала навзрыд, закрывшись в кабинке туалета. За каникулы она рассчитывала подзаработать денег и купить себе наконец-то приличную одежду, ведь ей, в отличие от меня, домашней городской девочки, рассчитывать было не на кого. Мама, живущая в очень дальнем районе нашей области, в угасающем, после развала колхозов, поселке, помочь, ну никак не могла.
И знаете, такая меня взяла злость! Не за себя, за Аньку, за тех, кого наш босс-паук обманул. План как-то сам сложился у меня в голове. Не думаю, что придумала его сама, скорее всего в каком-то фильме подсмотрела и забыла. Вот только для осуществления этого плана по «выбиванию зарплаты» сегодня не хватало одной маленькой детали.
Я вытащила из туалета зареванную подругу, умыла и отправила домой, наказав вернуться утром в офис, как ни в чем не бывало.
А утром, едва дождавшись пока наш босс изволит приехать на работу, мы с Анютой прокрались к его кабинету.
Подружке я грозно велела стоять «на стреме» рядом с кабинетом и если меня начнут бить – бежать вызывать милицию.
– Ань! Ты запомнила? Милицию вызывать! Не кидаться мне на помощь! Иначе обе пропадем.
Ковалькова покивала, немигающими от страха глазами поглядывая то на меня, то на дверь кабинета.
С бешено колотящимся сердцем, без стука (гулять, так гулять), я зашла в кабинет.
Наш работодатель восседал за огромным полированным столом и курил сигару. Не поздоровавшись, гордо вскинул голову, я, дошла до стола, удовлетворенно отметив замешательство шефа.
– Здравствуйте! – громко сказала я, стараясь, чтобы голос предательский не дрожал.
– Добрый день, – замешательство босса сменилось пренебрежительной ухмылкой. – Чем обязан?
Присесть он мне не предложил. Я сама взяла один из стоящих у стены стульев, приставила его вплотную к столу нашего начальника и уселась, заложив ногу за ногу. Для пущего эффекта побарабанила по полированному столу длинными, покрашенными, в модный, тогда черный цвет, ногтями. Но заметив, что руки неимоверно трясутся, барабанную дробь прекратила.
Директор вскинул брови: «Чего, мол, тебе?».
– А Вы помните мою фамилию? – независимо произнесла я.
– Это мне зачем. Пусть бухгалтерия помнит.
– Напрасно. Я напомню. Кузнецова!
Кузнецова – моя девичья фамилия. Марковой я стал, выйдя замуж.
– И что? – мужик явно не понимал, что пропищал цыпленок так нагло ввалившийся в его кабинет.
– Вам напомнить фамилию прокурора нашего города?
– Зачем напоминать? Я и так знаю! Вчера с ним вместе в бане зависали. Хочешь сказать это твой родственник? Не смеши.
Это был провал. Он знает прокурора! Лично! Но отступать было некуда!
– Не думаю, что моему дяде, двоюродному брату отца, понравится, как Вы про баню рассказываете. Но, в первую очередь, это не понравиться тете.
Все еще не веря мелкой нахалке, наш босс хмыкнул, но теперь не так уверенно.
– А чтобы у Вас не осталось сомнений, я сегодня принесла фотографию из семейного альбома. Мы тут папин юбилей отмечаем, – я достала из сумочки припасенную козырную карту.
– Понимаете, так не хочется дяде по всяким пустякам звонить, загружать его своими проблемами….
На предъявленном снимке я и прокурор города, мой однофамилец, стояли рядом в фойе нашего института. Прокурор мне тогда грамоту вручал, за активную гражданскую позицию и успехи в учебе. Но попавшая в кадр обстановка: колонны, паркет и очень сносные портьеры, создавали иллюзию того, что стоим мы с прокурором в каком-то дорогом ресторане и мило беседуем.
Я отчаянно блефовала (не зная тогда, что это такое), пользуясь тем, что одна из самых распространенных фамилий в России – Кузнецов! Мне казалось, что вот вот крутейший босс рассмеется мне в лицо, даст пинка (в лучшем случае) и выкинет из своего кабинета.
Наш с Анькой начальник фотографию в руках повертел. И видно было, что очень он хочет меня послать, наорать, затопать ногами, пригрозить закатать в асфальт. Но понимал дяденька, что врать про баню это одно, а вот снимочек из семейного альбома, это совсем другое. Может девчонка и не племянница, может просто знакомая. А вдруг выходы есть, и пожаловаться у нее получится?
– Что тебе надо, родная? – едва ли не нежно спросил босс.