— Даже если так: тебе нельзя тут находиться так часто! Что, если кто-то из твоей школы увидит, как ты заходишь в дом к взрослому мужчине… — начал было лекцию Пак, но девушка раздраженно подняла голову и не дав ему договорить, выпалила:
— Да что ты снова завел свою болванку, дяденька?! Я и даром никому не нужна, чтобы следить за мной, а друзей у меня нет: ни в школе, ни в районе, ясно?! Можешь так сильно не беспокоиться об этом! И вообще: не веди себя как девственник какой-то, а то аж тошно становится! Будто ты никогда с девушкой в одной постели не спал! Хватит меня уже строить здесь, я сама как-нибудь решу, что мне делать! — с этими словами Рэни буквально вылетела из комнаты, громко хлопнув дверью и оставив ошарашенного Пака наедине с собой.
Это ее «дяденька» иногда кошмарно выводило из себя, но почему-то именно в этот момент оно заставило Чанёля снисходительно улыбнуться и плюхнуться обратно на кровать, расслаблено растянувшись на простынях. Его острое обоняние четко выделило легкий запах, принадлежащий Ли Рэни, и сердце вдруг замерло в груди от осознания того факта, что за много лет его кровать впервые снова пахнет девушкой.
Но эта мысль тут же забилась в глубь сознания, когда разум вступил в свои права, напоминая, что подобные размышления говорят о его озабоченности или ненормальности, но уж точно ничего хорошего собой не представляют. Рэни — мелкая и пакостная дочь его хорошего знакомого.
Шестнадцатилетняя заноза в заднице, которая порой приносит странную радость и уменьшает одиночество. Что ж, в принципе, не так уж и плохо, что она часто крутится рядом, лишь бы только это не было воспринято кем-то в качестве «ненормальных отношений» между дядькой и школьницей, между которыми четырнадцать лет разницы!
Задумавшись об этом, Пак не заметил, как прошло около часа, и мобильник, что лежал на тумбочке рядом с кроватью разразился громкой мелодией входящего звонка. Дотянувшись рукой до аппарата, парень взглянул на экран и мягко улыбнулся, отвечая:
— Привет, Чонин! Снова тратишь родительские деньги на международные звонки?
— Хэ-э-эй! А ты, я слышу, так рад этому, что даже не спросишь, как дела у своего брата! Разве не соскучился по мне за три года разлуки? — послышался бодрый голос Кима — его сводного брата по отцу. Он учился в Америке благодаря связям своего родителя и вроде как должен был уже закончить учебу.
— Да с тобой соскучишься тут, — хмыкнул Пак, заводя за голову руку, чтобы было удобнее лежать. — Ты же мне звонишь каждую неделю! Ну хотя бы не за мой счет, уже радует.
— Просто ты единственный мой знакомый в Корее, сам знаешь! Думаю, моим одноклассникам наплевать, что со мной стало за это время, — пробормотал в трубку Чонин, пытаясь вызвать жалость у Чана, но тот уже давно раскусил братца.
— И что тебе нужно на этот раз? Снова натворил что-то, и мне теперь надо притвориться твоим дяденькой?
— Что? Не-е-ет! — наигранно обиженно отозвался Ким. — Я всего лишь хотел попроситься пожить у тебя некоторое время, а то сам знаешь, родители меня с ума сведут за неделю, а отец заставит работать в своей компании! Тебе повезло, что они не принуждают тебя торчать в душном офисе и задыхаться в изощренных классических костюмах с тугим галстуком, больше напоминающим шнур для повешения!
— Тебе все равно не подходит такая работа, — закатив глаза, ответил Пак и перевел ленивый взгляд на белый потолок спальни. — Уличные художники — вообще странный народ. Но надеюсь, ты не станешь захламлять мою квартиру своими штучками вроде мольбертов и кистей с красками!
— Да расслабься ты, — хихикнул в трубку Чонин, затем глубоко вздохнул и добавил: — Мне пока не хватает денег на крутые кисти… Все потратил на клубы: ни цента нет…
— Это в твоем стиле, — улыбнулся Пак и услышал, как в трубке что-то пикнуло. Скорее всего ему кто-то звонил. — Мне пора, Чонин. Позвони мне, как приедешь!
— Да что тут звонить-то? — удивленно отозвался на том проводе Ким. — Мой самолет приземляется сегодня в три, так что я буду рад, если ты меня встретишь где-то в аэропорту!
— И снова ты решительно меня напрягаешь, — ухмыльнулся словам брата Чанёль, но ничего не оставалось, кроме как обещать Чонину, что он заберет его на чужой машине. А вот где теперь достать эту самую машину остается загадкой, ведь обычно Паку одалживал свою тачку Чондэ, но согласится ли он это сделать сегодня?
Завершив вызов и перед этим попрощавшись со сводным братом, Чан нажал на кнопку ответа и, приложив телефон к уху, подождал, пока к нему обратятся, но, как ни странно, мобильник молчал. Парень перевел взгляд на экран, который привычно отсчитывал секунды, и изумленно выдохнул в трубку:
— Я слушаю вас.
Динамик все еще молчал, хотя Паку показалось, что он слышит чье-то дыхание. В мозг закралась одна догадка, и сердце, среагировав до обидного моментально, забилось быстрее в груди, отдаваясь шумовым эхом в ушах парня. Губы непослушно приоткрылись, и он произнес имя, которое, казалось бы, давно забыл, смешивая его с хрипотцой своего неровного дыхания:
— Го Мин?
Судорожный выдох в трубку подтвердил предположение Чанёля, и он, вцепившись ладонью в аппарат, сильнее вжал его в ухо, будто боясь, что тот выпадет и разорвет давно утерянную, но в это мгновение снова восстановившуюся связь.
— Го Мин… Как ты живешь? Почему не звонила? Скажи хоть слово…
— Чанёль… — до боли знакомый нежный голос полоснул по сердцу затянувшимися подобно рваной ране воспоминаниями. — Думаю, мне не стоило звонить…
— Нет! — резко выкрикнул Пак, садясь на кровати и вытягиваясь в спине как ровная дуга. Глаза широко открылись, дыхание сбилось, а сердце глухо стучало в груди, угрожая разорвать все невскрытые мембраны внутри себя. — Я очень ждал, когда ты позвонишь! Сказать по правде… Я скучал по тебе…
— Ты все еще носишь его? — еле слышно спросила девушка, вызывая одной только мыслью о том, что все это реальность, стаю мурашек по телу Чанёля.