— Так я вас не увижу сегодня вечером? — спросила она чуть не плача.
— Ни сегодня вечером, ни завтра, к сожалению.
— Вы уезжаете?
— Да, через три минуты.
— Ах, Боже мой!.. Опять…
— У меня в жизни ведь часто случаются неотложные дела, тем более неприятные, что они разлучают меня с тобой.
— Не надолго? Правда?
— Не знаю. Зависит от обстоятельств. А ты, как я уеду, тут же отправляйся погостить в монастырь.
— Что ж делать, раз так надо.
— Может быть, тебе там не нравится? — вдруг спросил граф.
— Да нет… Иногда скучно бывает, и затворничество меня тяготит больше всего потому, что я не вижу вас.
Граф опять нежно улыбнулся, тронутый словами дочери, и проговорил слегка дрогнувшим голосом:
— Значит, ты очень любишь своего отца?
— Просто обожаю, потому что он — лучший из отцов! — воскликнула Сюзанна. — Самый лучший! Но у него есть один большой недостаток.
— Какой?
— Он редко со мной бывает.
Это было сказано принужденно веселым тоном, но граф услышал нотки огорчения. Мондье подумал, что надо как-то утешить дочь, однако, посмотрев на часы, тут же вспомнил: Березов!.. Жермена!.. Бамбош!.. Неудавшееся преступление… Надо готовиться к другому!.. Бежать…
И любящий отец, трепетавший за свою дочь, искавший для нее самого надежного убежища за стенами монастыря, этот нежный отец, считавший совершенно обычным делом обесчестить любую девушку, вздохнул, взял в обе руки очаровательную головку Сюзанны, поцеловал и удалился, сказав:
— Ты ведь тотчас же поедешь в монастырь, не правда ли? Слышишь? Сейчас. Прощай, дорогая!
— Прощай, дорогой, любимый папа!
Ровно через пять минут граф был уже в комнате. Он быстро сложил в чемодан заранее подготовленные и упакованные бумаги, дал чемодан в руки Бамбошу и позвонил.
Явился слуга и вопросительно посмотрел на хозяина. Граф сказал, не вдаваясь в объяснения:
— Я уезжаю, стереги дом.
— Месье может быть спокоен и положиться на меня, — ответил слуга.
На площади граф с Бамбошем взяли извозчика.
— На Северный вокзал!
Пробыв некоторое время там, они покинули помещение, возле бульвара сели на другого извозчика и отправились на шоссе д’Антен к тем домам, что отделяют улицу Прованс от улицы Жубер. Там граф вышел первым и сказал Бамбошу:
— Пусть этот извозчик отвезет тебя до улицы Трините, там его отпустишь и доберешься пешком с чемоданом до улицы Прованс, дом два, спросишь месье Тьери.
— Понял, патрон.
Затем граф, как бы прогуливаясь по улице Жубер, добрался до ее середины, позвонил в дом весьма скромного вида и поднялся на четвертый этаж, как человек, хорошо знакомый с местом.
Пятнадцать минут спустя Бамбош спрашивал у консьержки в доме два по улице Прованс:
— Скажите, я могу увидеть месье Тьери?
— Третий этаж, дверь направо.
Молодой человек быстро поднялся и позвонил. Открыл довольно тучный человек, ни о чем не спрашивая, сказал:
— Прошу вас.
Они миновали две комнаты, обставленные во вкусе зажиточного буржуа, и остановились в третьей, служившем одновременно рабочим кабинетом и гостиной.
Бамбош с острым любопытством уставился на неизвестного, одетого в просторный кашемировый[33] халат. Парень несомненно никогда не видал раньше этого крепко сложенного полноватого господина в очках с золотой оправой, со спокойным благодушным лицом, обрамленным пышными седеющими бакенбардами и густыми седыми волосами, зачесанными хохолком, как у покойного месье Тьера[34]. Перстень и запонки с крупными бриллиантами, высокий воротничок и белый галстук вокруг шеи… в общем, вид старого провинциального нотариуса или рантье[35] образца 1860 года.
Бамбош стоял в замешательстве, не зная, как следует ему себя вести, как заговорить, поскольку хозяин к нему не обращался. И вдруг он услышал два слова, поразившие его словно выстрел из пистолета над самым ухом:
— Садись, Бамбош.
Эти слова незнакомец произнес голосом графа.
Полное преображение, совершившееся за каких-нибудь пятнадцать минут, совершенно потрясло графского прихвостня.
Изумление Бамбоша понравилось графу Мондье, польстило его самолюбию, и он сказал добродушным тоном:
— Да, это я.
— Черт возьми!.. Это потрясающе… Право, вы сильны, патрон!
— Хотя бы для того, чтобы исправлять ошибки учеников.
— Вы насчет князя… Я старался как только мог… Мы его еще подловим!..
— Непременно. Только думаю, что в его лице мы имеем дело с сильным противником. Вот почему я так постарался замести свой след и заставить думать, будто уехал надолго.
34
Тьер Адольф (1797–1877) — французский государственный деятель, историк. Был президентом страны. Организатор жестокого подавления Парижской коммуны (1871).
35
Рантье — человек, живущий на проценты с отданного в ссуду капитала или ценных бумаг. В 1860 году в результате договора с Англией экономическое положение Франции значительно улучшилось, что положительно сказалось, в числе прочего, на доходах и образе жизни рантье.