На другой день, когда стемнело, Мондье распорядился, чтобы князя отвезли к первым домам Неаполя. Предварительно граф внушил: идти оттуда прямо в свой отель.
ГЛАВА 7
Экспедиция русского консула, с которой ездил Бобино, как уже известно, не дала никаких результатов, но консул сказал, что назавтра встретится с начальником неаполитанской полиции и заставит его мобилизовать на это дело своих карабинеров[72].
Верный данному слову, в особенности если оно касалось соотечественника, консул с Бобино в качестве основного свидетеля были у главного городского полицейского чуть не спозаранок.
Пока он говорил, а затем Бобино рассказывал, как исчезли князь Березов, месье де Шамбое и его слуги, полицейский не к месту улыбался. Походило на то, будто страж порядка испытывал некую странную гордость, точно и сам разбой, и ловкость бандитов составляли частицу славы его страны.
А выслушав, он сказал, что не может поверить в похищение ландо злоумышленниками.
— Разбойниками? А вы точно уверены, что это были разбойники? — вопрошал он. — У нас много толкуют о такого рода преступниках, но говорят больше всего об этом иностранцы. Лично мне бандиты встречались очень редко… Иногда бывает, что группы нищих зарабатывают на пропитание, запугивая прохожих. А некоторые называют это грабежом.
Удивленный таким объяснением, консул возразил довольно резко:
— Мне кажется, что те, кто останавливает экипажи, стреляет в путешественников, захватывает их, чтобы потребовать кошелька или жизни, это и есть настоящие разбойники, но отнюдь не безобидные попрошайки.
— Согласен с вами, — ответил начальник полиции. — Но я располагаю статистическими данными о происшествиях, подобных тому, о каком вы рассказываете, и доложу вам, что они случаются не чаще, нежели крушения на железной дороге или встречи с бешеной собакой.
— Будь по-вашему. Однако я веду речь не о положении с разбоем вообще, а о конкретном случае: четыре человека, в числе которых один русский подданный, были захвачены настоящими бандитами, и я требую, чтобы вы немедленно организовали розыск пропавших и поимку преступников.
— Вы позволите дать вам хороший совет? — посмеиваясь спросил начальник полиции.
— Что ж, пожалуйста, — ответил представитель русского государства.
— Не беспокойтесь об исчезнувших господах… Они скоро вернутся сами целыми и невредимыми… А разбойники… вернее те, кого вы зовете разбойниками… люди не злые… я в этом уверен… они лишь стребуют маленький выкуп… несколько серебряных лир[73]… сущие пустяки… и пленники вернутся здоровыми и веселыми, довольные тем, что смогут без конца рассказывать о своем приключении в опереточном стиле.
— Похоже, он получает свою долю от преступников и смеется над нами, — шепнул Бобино консулу.
— Нет, я этого так не оставлю, — твердо сказал представитель России. — Я требую немедленных мер, иначе мне придется доложить правительству его императорского величества.
Начальник полиции нахмурился и завилял. Он сказал:
— Не стоит, господин консул, разжигать из рядового дела дипломатический конфликт. Я сейчас же займусь этим и сделаю все от меня зависящее.
И попросил Бобино снова изложить показания и собственноручно их записал, благодарил, давал заверения и обещания.
В результате карабинеры обыскали неаполитанские леса километров на сорок в окру́ге, но, разумеется, никого не поймали и не нашли. Что было, впрочем, в порядке вещей.
Тем временем три сестры с ума сходили от беспокойства.
Особенно, конечно, пребывала в смертельном страхе за судьбу князя и несказанно страдала Жермена. Она целыми днями плакала, а по ночам не могла спать.
Зато Бобино все-таки надеялся, что разбойники, вопреки тому, что говорил этот пройдоха начальник полиции, возьмут с князя большой выкуп и — тут уже подтверждал и полицейский — отпустят его, как только получат деньги.
Утром, на восьмой день после исчезновения Мишеля, в коридоре отеля раздался шум и громкие голоса. Кто-то произнес имя князя Березова, потом в их прихожей затрещал звонок, и Жермена в радости закричала:
— Это он!.. Это он!.. Это Мишель!
Она сама побежала открывать и упала в его объятия. Он говорил, обнимая ее:
— Да, это я… Это я, Жермена! Друзья! Не беспокойтесь обо мне больше! Я вернулся живым и здоровым!
Жермена, плача от радости, допытывалась, как он себя чувствует, не ранен ли. Она смотрела страстным взглядом, засыпая вопросами:
72
Карабинеры — в Западной Европе в прошлом — отборные стрелки, вооруженные карабинами; в Италии — жандармы.