Лизнув его шею, прикусываю ухо и снова урчу. Элора пробивает дрожь, а я подбираю подол выше и чуть отстраняюсь, тяну Элора к себе. Его глаза кажутся чёрными, щёки и губы раскраснелись, огненно-рыжие волосы встрёпаны моими руками, и в таком виде он чудо как хорош! А уж когда его губы касаются внутренней стороны бедра, я опять не могу сдержать дрожь возбуждения.
Элор, отведя пытливо-зачарованный взгляд от моего лица, поцелуями продвигается дальше. И сейчас, когда он не смотрит, я плавным движением телекинеза отправляю все его перья на свой стол.
Горячие пальцы одним толчком проникают внутрь, и судорога пробегает по ногам. Пальцы Элора буквально утопают, влага стекает по ним, блестит на коже. Я откидываюсь на спину, тихо цокает о поверхность чешуя, и последовавшее за этим прикосновение языка выгибает меня дугой на прохладной столешнице.
Дыхание сбивается сразу и бесповоротно. Тяжело, шумно дыша, я подаюсь навстречу этим пальцам и языку, задыхаюсь и изнываю от пронзающего тело напряжения, я почти не контролирую судорожные толчки бёдер, захлёбываюсь ощущениями. Предчувствие удовольствия разливается мощными приливами, одуряя, оглушая, почти ослепляя. Того гляди из груди вырвется стон, но я стискиваю зубы. Меня опять выгибает, и крылья резко выпрастываются в стороны, хотя я ещё балансирую на грани этого невыносимого звенящего напряжения и разрядки.
Запрокинутая голова елозит по столешнице от моих лихорадочных движений. Всё вокруг подёрнуто туманной дымкой, но я различаю открывшуюся дверь, фигуру, пятно лица, удивлённо вскинутые тёмные брови… Это же Арендар! Он несколько мгновений ошарашенно созерцает открывшуюся ему сцену и закрывает дверь.
А через мгновение меня перетряхивает, крылья мечутся, бьются об стол. Острое удовольствие и нестерпимое желание в голос разрыдаться туманят разум, и я с трудом улавливаю движение Элора: он отодвигается. Ещё мгновение, и мышцы не выдержат — выпустят рвущиеся из груди рыдания. С трудом оттолкнувшись крыльями от стола, ухватываю рыжие пряди и тяну к себе. Сквозь мутную пелену навернувшихся слёз вижу только тёмную бездну глаз и этот огненный ореол, словно чужой слышу свой голос:
— Ещё.
И тяну, тяну Элора к себе. Я вся горю, крылья сводит судорогами. Сильные ладони обхватывают мои ягодицы, и я снова откидываюсь на спину, чтобы стискивать зубы и изгибаться от осторожных, но почти невыносимых прикосновений языка и выдуваемого Элором горячего воздуха.
Это восхитительно.
Внутри всё снова дрожит.
Это невыносимо, почти нестерпимо для обострённо чувствительной плоти. Каждое касание — настоящий взрыв, подталкивающий мои бёдра, заставляющий извиваться в руках Элора.
Я не могу больше это терпеть, изгибаюсь, пытаясь убежать от прикосновений языка и тут же возвращаясь назад, жаждя их, не в силах отказаться от запредельных ощущений. Уворачиваясь и подаваясь навстречу, снова извиваясь, пока не ловлю себя на том, что совсем этим не управляю.
Второй оргазм накрывает резко, сразу всю меня, окончательно выбивая контроль, и я трепещу и дёргаюсь, как и колотящиеся по столу крылья. Чудовищное по своей силе напряжение удовольствия отпускает меня не сразу, оставляет обессиленной, полуслепой и почти глухой. Я даже не сразу понимаю, что частые хриплые выдохи — мои.
Тьма перед глазами медленно расступается. Ноги расслабленно свисают с края стола, как-то отдалённо я ощущаю возню между ними. Смаргиваю влагу с глаз, сосредотачиваюсь на раскрасневшемся, расстёгивающим штаны Элоре.
Сознание проясняется лишь чуть. С трудом оттолкнувшись от столешницы и сев, я упираюсь лбом в грудь Элора, ослабевшими руками пытаюсь остановить его ткнувшийся в бедро член.
— Нет, — выдыхаю сипло.
Он дрожащей рукой перехватывает мою ладонь и накладывает на горячую твёрдую плоть.
— Тогда помоги мне, — хрипит в висок, направляя мои движения, крепче стискивая пальцы. — Помоги же…
Меня качает, внизу живота ещё дёргает остаточным удовольствием, там жарко, очень жарко, и мои дрожащие крылья скребут по столешнице.
Свободной рукой обхватив Элора за плечи, другую двигаю в такт его движениям, в такт коротким толчкам. Элор дышит часто, прерывисто, а я всё острее ощущаю ладонью шёлк и жар его кожи, выпуклости вен, твёрдость члена. Нарастающую дрожь.
Золотые крылья взметаются над нами, шумно хлопают.
Горячее семя выплёскивается мне на бедро и руку, наполняя воздух одуряюще терпким запахом. Элор несколько раз судорожно дёргается. Пошатнувшись, опирается свободной ладонью на стол. Тяжело дышит у меня над ухом. Золотые крылья ещё подрагивают.