Единственно, реклама задалбывает: к справке о состоянии счёта неизбежно прилагаются проспекты, сообщающие, что на накопленные тобой деньги ты уже можешь купить… и далее идёт перечисление постов, должностей и профессий, с дифирамбами в адрес каждой.
Некоторые не выдерживают, ломаются. Слабаки! Ну и что, что к должности, например, директора банка, прилагается возможность два раза в год ездить в экзотические страны на отдых, а также рыцарский средневековый замок? А содержать замок сколько стоит? И, к тому же, что это за должность: директор банка? Всего пятнадцать слуг и три автомобиля. Нет уж, если и променять свою свободу, то только на пост генерального директора крупнейшей корпорации.
Бик-Шмак не скрывал своих амбиций, и на блюдечке, с которым сидел, и в которое собирал подаяние, написал: «Собираю на пост генерального директора…» ну и так далее.
Многие относились с пониманием, ведь речь шла об осуществлении человеческой мечты, поэтому подавали неплохо.
Этому способствовал и солидный вид Бик-Шмака. Любой, взглянувший на него, мог сказать: «Да, этот будет неплохо смотреться в кожаном кресле!»
Обильному подаянию способствовал специальный закон о нищенствовании, согласно которому сумма налогов уменьшалась на величину подаяния. Тем более что все в своё время были нищими, и понимали, как это мучительно: годами ждать осуществления мечты.
В тарелку плавно опустилась солидная купюра.
Бик-Шмак поднял глаза. И удивился: перед ним стоял Карт-Фрай.
– О! Это ты! – обрадовался Бик-Шмак. – Как дела? Вижу, вижу, неплохо: такими деньгами разбрасываешься!
Карт-Фрай присел на корточки возле Бик-Шмака.
– Я уже старший дворник, – тихо сказал он. – Избрали на общем собрании. А ты всё копишь на свою мечту? Не думаешь заняться чем-нибудь другим?
– Нет, – покачал головой Бик-Шмак. – Я не меняю своих решений!
– Вот поэтому я и решил тебя поддержать, – Карт-Фрай кивнул на купюру в миске.
– Спасибо! – Бик-Шмак погладил купюру двумя пальцами, как котёнка.
– А чем ты ещё занимаешься? – спросил Карт-Фрай.
– А чем ещё можно заниматься? – удивился Бик-Шмак. – Сижу с утра до вечера, ни выходных, ни отпуска… Ты же знаешь, нам не положено.
– А я картины начал писать, – неожиданно признался Карт-Фрай. – Скоро выставка будет. В Национальной Галерее.
– Это – оттуда? – Бик-Шмак указал пальцем на купюру.
– Нет, – покачал головой Карт-Фрай. – Выставка бесплатная.
– А я думал, ты начал подрабатывать…
– Чисто случайно начал рисовать, – признался Карт-Фрай. – Кто-то выбросил мольберт и краски. Я нашёл и взял себе. Попробовал – получилось.
– Молодец…
Они помолчали.
– Ну, я пойду, – словно извиняясь, произнёс Карт-Фрай.
– Иди… Удачи тебе… на выставке.
– И тебе – в осуществлении мечты.
– Спасибо.
Бик-Шмак провожал взглядом Карт-Фрайя, пока тот не скрылся из виду.
А когда вновь посмотрел на мисочку, в неё планировала вторая купюра, крупнее первой.
Бик-Шмак поднял глаза и обнаружил источник купюры: Барг-Чизгена. Тот широко улыбался.
– Да вы сговорились, что ли! – вырвалось у Бик-Шмака.
– Ты разве не рад? – спросил Барг-Чизген, продолжая улыбаться.
– Рад, конечно, рад! Только что поговорили с Карт-Фрайем. У него всё хорошо, он старший дворник. А у тебя как дела? Всё точишь?
– Точу. Но не только. Я… песни начал писать.
– Песни?
– Да. Шум станка однообразен, хочется чего-то нового. И, когда иду с работы, прислушиваюсь к шуму ветра, шелесту деревьев, пению птиц, стуку шагов, шуршанию шин… И песни слагаются сами собой. Их уже многие поют. Ты разве не слышал?
И он насвистел простенький мотивчик, который, случалось, доносился из окон проезжающих автомобилей или который намычивали прохожие, опускающие монеты в миску Бик-Шмака.
– Это – оттуда? – Бик-Шмак указал на купюру. Две смотрелись в миске намного солиднее одной.
– Нет. За песни пока ничего не платят. Может быть, потом…
– Понятно…
– А ты всё копишь?
– Как видишь. Спасибо тебе. Теперь накоплю быстрее. А потом как-нибудь встретимся, посидим…
– Ну да! Потом у тебя будет другая компания…
– Что ты! Разве я забуду старых друзей!
– Ну, смотри! Ты пообещал!
Барг-Чизген ушёл.
А в миску Бик-Шмака опускалась третья купюра.
– Ба! Да это ты! – чуть не заорал он. Не на купюру, конечно, на Чик-Спрайя.
Чик-Спрай задержался в нищих, наверное, дольше всех из четвёрки. Он хотел стать шофёром-дальнобойщиком, а приличный тягач и хорошая фура стоят довольно дорого. Конечно, меньше, чем пост генерального директора крупнейшей корпорации, но всё-таки… К тому же Чик-Спрай хотел возить мороженое и охлаждённые напитки в южные районы, чтобы повидать море, а рефрижератор стоил ещё дороже, чем обычная фура.