Он сидел на подоконнике.
Внезапного светопомрачения я испугаться не успел. Никак не мог обнаружить в себе испуга и теперь. Тем более, что инопланетянин был какой-то странный… То есть, наоборот, странного и необычного в нем ничего не было. Он как два капли походил на тех инопланетян, что рисуют карикатуристы. Рожки-антенны на макушке, нос-присоска и три ноги. Бояться его было как-то неудобно. Даже голуби, разлетевшиеся было от грома, вернулись на карниз, ничуть не опасаясь соседства с иной формой жизни, может статься, агрессивной. Я крикнул им «кыш!» и протянул пришельцу раскрытые ладони, чтоб они видел — я не вооружен.
Инопланетянин перебрался с подоконника на письменный стол.
— Я кошмарно извиняюсь, — сказал он. — Но мне нужно срочно позвонить по телефону. Можно?
— Чувствуйте себя, как дома! — радостно ответил я. — Телефон сейчас принесу. Он в прихожей, но шнур длинный. А может, еще что-нибудь потребуется? У нас есть холодильник. И телевизор, только он показывает всего три программы. Вы не стесняйтесь, родителей дома нет.
— Воды бы я еще попил, — скромно сообщил инопланетянин. — Слышу, кран у тебя в ванной открыт. Я люблю из-под крана. С хлорочкой. Кипяченая не бодрит.
Я сбегал в прихожую за телефоном, поставил его на стол перед пришельцем. Бросился в ванную — холодную уже дали. Когда вернулся со стаканом воды, мой гость разговаривал с кем-то, прижав трубку к подрагивающему носу.
На каком языке происходил разговор, я не понял. Но в нем чувствовалось что-то знакомое, земное. Может, это был какой-нибудь международный язык, вроде эсперанто.
В тоне инопланетянина вдруг появилось разочарование. Нос-присоска задрожал сильнее.
— Нет дома, — грустно сказал мой гость, кладя трубку на рычаг. — Говорят, куда-то уехал, и сегодня уже не вернется. А мне срочно нужно выйти на связь. Прямо вот до зарезу нужно. Причем именно сегодня.
Пришелец с надеждой посмотрел на меня.
— Телектроника, случайно, нет? — спросил он.
— А что это?
— Для связи с орбитальным транспьютером. Маленькая такая штучка с лазерным наведением.
— Нету, — я сокрушенно развел руками.
Инопланетянин с шумом вобрал присоской воздух, вылил в расположенный на животе рот стакан воды. Глаза у него прояснились, засияли свежей зеленью, а рожки выпрямились и затрепетали от удовольствия.
Я не выдержал и в приливе бестактного любопытства поинтересовался:
— Вы надолго к нам?
— На полчаса буквально. Передать кабытрон по назначению, и все-то дел. Можно улетать обратно.
— На Бетельгейзе? — с видом знатока осведомился я.
— На Альдебаран.
Инопланетянин был первый сорт. Не такой, какими их описывают фантасты. У тех в книгах все пришельцы боятся сказать лишнее слово, чтобы не выдать секретов своей науки и техники, потому что мы, люди, до этих секретов не доросли. Самую страшную таинственность инопланетные гости обычно напускают именно вокруг координат своей планеты, потому что боятся космического вторжения землян. А этот даже названия своей звезды не скрывал. И я рискнул еще раз:
— А что такое кабытрон?
Пришелец взглянул на настенные часы, пробормотал: «Ну, пять минут еще есть», сел прямо на столе вроде как по-турецки, подвернув под себя все три ноги, и задумчиво произнес:
— Тут в двух словах не объяснишь. Надо, пожалуй, начать с азов. Что такое материя?
— Объективная реальность, данная нам в ощущение, — припомнил я.
— Высокопарно, но верно. А что еще дано нам в ощущение?
— Время, наверно.
— А еще?
— Может быть, поле? В смысле, электромагнитное или гравитационное.
— Браво. Весьма развитая планета. Еще?
— Вроде все. Или еще что-то есть?
— Ты забыл про вероятность, — тактично напомнил мой гость.
— Про какую вероятность? Это когда монетку кидают, что ли? Вычисляют, сколько раз выпадет орел, а сколько решка?..
— Вот-вот, — инопланетянин обрадовался. — Если бросить монетку пять раз, то все пять раз может выпасть только орел. Или только решка. А при числе бросаний, приближающемся к бесконечности, орел и решка будут иметь абсолютно одинаковое число шансов. Полбесконечности решек и, соответственно, полбесконечности орлов. Фифти-фифти.
— Все равно пока непонятно.
— Что ж тут непонятного, — стал горячиться пришелец. — Вероятность — это объективная случайность, данная нам в ощущение. Причем она имеет квантовый характер. А кванты вероятности называются еслионами.
— Еслионами, — повторил я, все равно ничего не понимая.