Как раз перед операцией "Эштрей Два" я увидел рекламу в журнале "Ганз энд Аммо" (Guns and Ammo — Оружие и боеприпасы), предлагавшую тридцатипатронные магазины для М-16 по семь с половиной долларов за штуку. Мало того, что это было дешево, но и, несмотря на хваленый приоритет SOG, наша система снабжения не могла добыть нам тридцатипатронные магазины. У нас были только стандартные армейские "двадцатки", и даже их заряжали всего девятнадцатью патронами, чтобы не ослаблять пружину. У наряда на КПП летунов в Сайгоне были "тридцатки", но мы не могли найти их. Довольно. В клубе я собрал с дюжины Один Ноль почти 800 долларов, чтобы каждый из их людей мог получить по одному тридцатипатронному магазину, и отправил их "Шервуд Дистрибьюторз" в Беверли-Хиллс, Калифорния. Они мгновенно выполнили заказ, так что я смог раздать тридцатипатронные магазины чуть ли не через неделю. Я понятия не имел, насколько решающую роль моя новая "тридцатка" сыграет в моем следующем выходе. Вообще-то я даже не подозревал, как скоро мне предстоит провести следующую операцию.
Спустя всего пару дней на паузе после "Эштрей Два" я сидел в клубе с Гленном Уэмурой и его товарищами по РГ "Вермонт" Один-Ноль Франклином "Дагом" Миллером и Один-Два Чаком Хейном. Они готовились отправиться на особенно горячую лаосскую цель и за выпивкой описывали свою инновационную технику высадки.
"Мы собираемся обставить всех их наблюдателей на возможных LZ", — заявил Миллер. "Мы спустимся туда на веревках". Именно так они отправились на недавнюю задачу Брайт Лайт, чтобы забрать тело пилота F-4, и Миллеру пришло в голову, что никто не использовал спуск по веревке для высадки во время обычных разведвыходов. "Если нет LZ, то нет и наблюдателей за LZ", — рассуждал Миллер.
"Это отличная идея!" — согласился я. Насколько я знал, это был бы первый раз, когда кто-то будет высажен на разведывательную задачу спуском по веревке. И это было опасно, потому что взобраться обратно на борт будет невозможно, и подразумевалось, что вас будут высаживать в отдалении от LZ, достаточно больших, чтобы там можно было приземлиться. Мы немного обсудили это за выпивкой. Миллер мог быть убедительным человеком.
Спустя три порции выпивки я вызвался пойти с ним.
Это было немного сумасшедше, использовать время на паузе, чтобы сходить на еще одну задачу, и к тому же опасную, но я всегда испытывал сомнения относительно выходов Гленна с Миллером, а так я смогу быть уверен, что он выберется живым. А еще это был для меня шанс увидеть Миллера, бывшего, по всеобщему признанию, дерзким Один-Ноль, в действии. Ну а еще, для разнообразия было бы здорово побыть просто еще одним стрелком.
Радист Миллера, Чак Хейн, светился уверенностью. Симпатяга с крепким телосложением и мальчишеской улыбкой, Чак носил на шее маленького золотого Будду, подаренного ему, как он объяснил, монахом в Таиланде. Уроженец Южной Дакоты принял буддийский мистицизм, и даже прошел ритуальное благословение, после которого монах заверил его: "Ни одна пуля никогда не причинит тебе вреда". Чак верил в это, абсолютно убежденный, что его не убьют в бою.
Всего через два дня после нашего разговора в клубе мы были в Дакто и грузились в пару "Хьюи", всего по четыре человека на птичку — по два с каждого борта — чтобы быстрее спуститься. Ведущая птичка несла Миллера, Уэмуру, одного ярда и меня, в то время как Чак Хейн и еще трое ярдов шли за нами вторым бортом. Для спуска на нас были швейцарские сиденья[72] с металлическим карабином, куда встегивалась веревка, и толстые кожаные перчатки для предотвращения ожогов.
Сорок минут спустя мы были над верхушками деревьев в глубине Лаоса, примерно в миле к югу от Шоссе 110 и в десяти милях к западу от места засады "Эштрей Два". Наш вертолет провилял между покрытыми джунглями холмами, затем крутой поворот — вуп-вуп-вуп-вуп — еще один поворот — вуп-вуп-вуп-вуп — потом борттехник кивнул, и мы вышли на полозья под жужжащими лопастями, ярд и я с одной стороны, Миллер и Гленн с другой. Я чувствовал себя голым, CAR-15 висел на плече, и я не мог стрелять в ответ, если по нам откроют огонь. Затем наш "Хьюи" завис на пятидесяти футах (15 м), мы сбросили четыре утяжеленных рюкзака с веревками и посмотрели вниз, чтобы убедиться, что они размотались. Вот она. Небольшая прогалина, где взрыв бомбы выбил деревья и оставил одиночную воронку. Я напомнил себе не дать своему тяжелому рюкзаку перевернуть меня вверх ногами, затем, "Пошел!" — толкнулся — вж-ж-ж-жжж — и я стою на земле. Три секунды, и я отцепился, сбросил перчатки и снял с плеча CAR-15. Отлично!