Гленн беззаботно заявил: "Ну, тебе повезло, что я был там".
"Ага", согласился Миллер, "вышло довольно круто!" Это был странный способ выразиться, но Франклин Д. Миллер был одним из тех редких людей, которые не выказывали страха, и я не думаю, что это было бравадой. Боб Ховард, еще один из наших обладателей Медали Почета, просто отказывался бояться. Я считал его доблесть своего рода эмоциональным упорством, рожденным его огромной гордостью и патриотизмом. А Дуг Миллер? Его бесстрашие выглядело скорее отчужденностью, нежеланием позволить чему-либо вывести его из равновесия. Я мог бы сосредоточиться на своих обязанностях, своей задаче, своей группе и подавить страх, но это было искусственно в сравнении с естественной доблестью таких героев, как Ховард и Миллер.
В своей первой серьезной перестрелке Чак Хейн проявил некоторую тревогу, но в Дакто он показал мне своего Будду и напомнил, что тайский монах обещал ему, что никакая пуля не убьет его. Он отнесся ко всему этому с юмором.
Вместе с ярдами мы сфотографировались в Дакто, а затем вылетели обратно в Контум.
Слава богу, штаб SOG решил, что двух раз достаточно. Мы больше не будем рисковать жизнями на этой цели — решение, которое приветствовал даже Миллер. Однако, несмотря на эту отсрочку, всего через две недели один из нас будет мертв.
Глава 11
Через три дня после перестрелки на рассвете в составе группы Миллера я был в баре "Селлар" (Cellar — "Погребок") в Бангкоке, пил пиво "Тигр"[73] с товарищами по "Эштрей Два". Наша поездка была благодарностью SOG — вкупе с сотней долларов каждому (недельное жалование в 1970 году) — за захват водителя вражеского грузовика.
Владелец бара, Билл Бук, отставной мастер-чиф SEAL, сидел с нами, пока мы перекидывали из бокала в бокал жабу, которую кто-то подобрал на улице. Когда извивающееся существо достигло капитана Крупы, он проглотил ее целиком, несколько раз поперхнулся — выпучив глаза, как та несчастная жаба — но каким-то образом удержал ее в себе.
Человек с отвратительным юмором, Бук украсил музыкальный автомат бара фотографией танцующего слона, болтающего четырехфутовой эрекцией. Джон Янси покачал головой, глядя на изображение, и бросил несколько монет в автомат. Затем он подмигнул, наклонился ко мне и прошептал: "Давай приколемся над Крупой". Я не знал, что он имел в виду, но был в деле.
В какой-то момент музыкальный автомат заиграл хит Джона Леннона "Дайте миру шанс". По настоянию Янси мы подпевали припеву: "Все, что говорим мы, дайте шанс войне". Пострадавший от нескольких близких взрывов слух Крупы не мог отличить наши голоса от слов Леннона, в которых, конечно же, было "мир", а не "война".
Все остальные в баре слышали "мир", но бедолага Фред подумал, что слышит "войну". Его глаза загорелись. "Проклятье!" — воскликнул он. "Я всегда считал, что Леннон против войны".
"О, нет", — красиво солгал Янси. "Он приходил к Пентагону, требовать новых бомбардировок".
"Ух ты!" — воскликнул Крупа. "Это здорово! Я не могу в это поверить!" Он с энтузиазмом присоединился к нам, когда мы пели: "Все, что говорим мы, дайте шанс войне". И вряд ли ему когда-либо доводилось разучить что-нибудь лучшее.
В Бангкоке мы вселились в Опера-отель, бывший излюбленным притоном Сил спецназначения, потому что его руководство терпело пьянство, разврат и дьявольские выходки. По этим стандартам наше поведение не соответствовало ожиданиям: всего лишь посиделки допоздна с сэндвичами с беконом и салатом, холодным пивом и симпатичными тайскими девушками. В наш самый дикий день там Крупа кувыркнулся из окна своего номера на третьем этаже, промахнулся мимо бассейна и проломил крышу веранды. Мы думали, что он убился, но он встал, отряхнулся, посмотрел на зияющую дыру так, будто крыша чем-то провинилась, запрокинул голову и захохотал во всю глотку.
Но это был не самый смешной эпизод. Наш тайский водитель Витун вез Крупу, Янси, Жако и меня по кольцевой развязке, когда рядом с нами проехала черная машина с шофером, выглядевшая как представительская. Витун заявил: "Это чертов русский посол!" Мы понятия не имели, что Таиланд поддерживает дипломатические отношения с Москвой, но он сидел там, русский с мясистым лицом, больше похожий на мафиози, чем на дипломата, и хмуро смотрел на коротко стриженых американцев, которых принял за GI. Неискушенные в дипломатии, мы с Янси отреагировали соответствующим образом: пока Витун сигналил и гнался за машиной посла по кольцу, мы спустили штаны и прижались своими бледными задницами к окнам, а Жако и Крупа показали ему средний палец. Когда водитель его превосходительства чуть не врезался в нас, Витун наконец позволил ему скрыться.
73
Сингапурский бренд пива. На момент появления в 1932 году было первым пивом местного производства в Сингапуре. Представляет собой светлый лагер с крепостью 5 %. В настоящее время бренд принадлежит компании Хейнекен (прим. перев.)