"Это глупо", — подумал Сент-Мартин. "Внезапность исчезнет, как только упадет первая бомба". Он сопротивлялся, и радиосообщения летали туда-сюда. Наконец, S-3 передал: "Это приказ".
Но теперь пошло еще больше задержек, больше потерянного светлого времени в ожидании истребителей. Когда прибыли А-1, был уже почти закат, и у них было мало топлива, так как они уже вылетали на задачу по спасению сбитого пилота. Хуже того, у них не было ни кассетных бомб, ни напалма, только 500-фунтовые бомбы, не лучшее вооружение для данной ситуации. Но придется обойтись бомбами, потому что не оставалось достаточно светлого времени, чтобы ждать еще одну группу истребителей.
Люди Сент-Мартина не могли отметить цель дымом или сигнальными ракетами, не выдав своего присутствия, однако опасность разрывов 500-фунтовых бомб не позволяла им находиться достаточно близко, чтобы наблюдать попадания бомб. Поэтому РГ "Нью-Йорк" пришлось отойти, обозначить свое местонахождение с помощью зеркала, а затем корректировать по звуку взрывов. Вынужденный пользоваться таким неточным способом, Сент-Мартин уложил бомбы так близко, что сотрясением его подбросило в воздух.
Затем находившийся над ними Карате Дэвис передал, что А-1 сбрасывают последнюю бомбу.
Сент-Мартин подполз к бревну, выглянул, и обнаружил, что бомбы вообще не попали в постройки. Затем он увидел троих вооруженных солдат NVA, рысью бегущих к бункеру. Сент-Мартин прошептал Один-Один Волкоффу и двум ярдам: "Займите правый фланг. Я собираюсь подкрасться и инициировать контакт. Пока я привлекаю их внимание, вы прокрадитесь, и посмотрим, что нам удастся заполучить". За ними следовала вторая линия из трех ярдов во главе с радистом, сержантом Джоном Блау.
Сент-Мартин выдернул чеку гранаты и перешагнул через бревно.
"Мы заходим", — прошептал Раз-Два Блаау в свою рацию.
Сент-Мартин вскинул руку, но огонь NVA прошил его — раз-заз-раз — лодыжку, бедро, живот, развернув его. В ушах зазвенело, и мир закружился, когда он повалился назад через бревно и каким-то образом отбросил гранату, не причинив вреда. Почти парализованный болью, он посмотрел вниз и увидел, что его кишки вывалились наружу. Он знал, что мало кто выживает после столь тяжкого ранения, и начал молиться. Повсюду раздавался треск огня АК.
При поддержке огня остальных членов группы Один-Один Волкофф подбежал к Сент-Мартину и оттащил его назад. Раны его Один-Ноль оказались хуже, чем он ожидал: в дополнение к болезненному ранению в живот, еще одна пуля раздробила его правое бедро, а третья почти оторвала ему ногу в лодыжке. Волкофф позаботился о ране в живот, заправив рубашку Сент-Мартина в штаны, а затем потащил его дальше назад.
Карате Дэвис уже связывался с Дакто, вызывая "Кобры", но они окажутся там только через двадцать пять минут, а "Фантомы" F-4 все еще были, по меньшей мере, в десяти минутах. Для авиаподдержки оставался только невооруженный O-2 Дона Фултона, так что он спикировал к верхушкам деревьев и обстрелял джунгли маркерными ракетами с белым фосфором, а Карате открыл правое окно самолета и открыл огонь из своего CAR-15. В течение дюжины минут Фултон и Карате храбро противостояли зенитному огню, отбивая NVA, скопившихся вокруг РГ "Нью-Йорк". Пролетающий мимо FAC[57] Кови, первый лейтенант Рик Фелкер, также прибыл, чтобы обстрелять противника ракетами.
На земле, обезумев от боли, Сент-Мартин едва замечал взрывы и стрельбу. Он решил найти облегчение в смерти. Ладно, боже, подумал он, я сдаюсь. Он закрыл глаза и обмяк — затем открыл их. "Проклятье", — простонал он, — "не получилось".
Наконец, прибыли "Фантомы" F-4 и немедленно открыли огонь из 20-мм пушек, к ним вскоре присоединились "Кобры"-ганшипы. В сгущающихся сумерках они отбросили северовьетнамцев.
Тем временем Один-Один Волкофф надел на Сент-Мартина эвакуационную обвязку, когда первый "Хьюи" завис над верхушками деревьев, сбросив группе четыре веревки. Под низкими облаками и небольшим дождем, почти в темноте, пилоту "Хьюи" пришлось включить посадочные огни, что привлекло огонь противника с земли. Пока трое других встегивались в веревки, Волкофф затянул пистолетный ремень Сент-Мартина, чтобы удержать его кишки, вщелкнул его обвязку, затем дал птичке отмашку.
На подъеме боль пронзила тело Сент-Мартина. Хуже того, пока они летели сквозь темные небеса, один из монтаньяров врезался в раздробленную правую ногу Сент-Мартина, затем еще и еще, всякий раз пронзая болью его мозг. Каким-то образом он выдержал этот часовой полет, болтаясь в 100 футах под вертолетом, хлестаемый дождем на скорости девяносто миль в час (145 км/ч), без какой-либо медицинской помощи. Погода была настолько штормовой, что пилоты не смогли найти посадочную площадку Дакто. Они полетели в Плейку. В какой-то момент Сент-Мартин сказал себе: "Если мне суждено умереть, то лучше я умру сейчас". Затем сквозь мрак засверкали огни Плейку, и он добавил: "Я беру свои слова обратно, боже. Я не хочу умирать. Пожалуйста, не дай мне умереть".