Дело в том, что в штаб Сарыкамышского отряда прибыли фактический командующий Кавказской армией генерал от инфантерии Мышлаевский и начальник штаба генерал-лейтенант Юденич. Отряд воевал с превосходящими силами 11-го турецкого корпуса, и Берхман зачем-то гнал свои войска вперед. Противник нарочно сковывал его боем, чтобы Берхман не бросил часть сил на помощь Сарыкамышу. Так тот еще вздумал наступать…
Мышлаевский отменил приказ об атаке Кепри-кейской позиции и велел изучить обстановку. Не надо ли помочь тыловой базе? Говорят, турки захватили Бардузский перевал. Берхман ответил, что он давно следит за обстановкой вокруг Сарыкамыша, но не считает ее угрожающей. Снег так глубок, а дороги в Соганлуге[44] столь ужасны, что лавашники[45] застрянут в горах со своими ордами.
Уже потом выяснилось, что начальство прошляпило наступление турок по стечению обстоятельств. За два дня до атаки 1-я Кавказская казачья дивизия генерала Баратова захватила в плен турецкого офицера. И тот рассказал, что в армию прибыл сам Энвер-паша, чтобы возглавить наступление на Сарыкамыш. Пленного отправили в штаб Берхмана, но казакам не хотелось сопровождать его по горам. И они просто зарубили «языка» за первым поворотом. А штаб дивизии не продублировал сообщение турка в штаб корпуса; решили, что тот сам все расскажет на допросе в вышестоящем штабе… Поэтому генерал Берхман и не реагировал на очевидные сигналы об опасности.
По счастью, генерал Юденич был другого мнения о противнике и о местности. Он убедил Мышлаевского отправить на помощь гарнизону подкрепление, и срочно. Туда был послан 18-й Туркестанский стрелковый полк, причем первый его батальон – на подводах, для скорости.
13 декабря этот батальон, проведя в дороге всю ночь, прибыл в Сарыкамыш и с ходу вступил в бой. Одновременно из Карса последним эшелоном успели проскочить 200 прапорщиков, только что выпущенных из военных училищ, и пулеметная команда 2-й пластунской бригады. Эти жалкие подкрепления тем не менее позволили Букретову продержаться еще день.
Селение расположено в котловине, ограниченной с севера хребтом Турнагель, с юга – Лысой горой (отрог Суруп-Хача), с запада – хребтом Чемурлы-даг и с востока – Артиллерийской горой. Между последней и Турангелем имеется узкое ущелье, выводящее на Карское плато. От Чемурлы-дага другое ущелье ведет на Хандеринский перевал и далее на Кара-урган, к государственной границе. На восток за Артиллерийской горой имеется большая Али-Софийская долина. А у подножия южных скатов Турнагеля стоят две сопки: Орлиное гнездо и Воронье гнездо.
Само село лежит в южной окраине котловины. В мирное время в нем квартировали два пехотных полка 39-й дивизии: 155-й Кубинский и 156-й Елисаветпольский, а также 2-я Кубанская казачья батарея. Казармы гелевердинцев размещались на восточной окраине, у выхода в Али-Софийскую долину. Кубинцы устроились на лесистом скате Лысой горы. Возле подошвы Орлиного гнезда находились железнодорожная станция и вокзал. У входа в восточное ущелье, возле железнодорожного и шоссейного мостов особняком стояла казарма нестроевой роты елисаветпольцев. Между Сарыкамышем и строениями 155-го полка высилась Батарейная горка, занятая гарнизонным храмом и казачьими казармами. Все это пространство необходимо было оборонять слабыми силами гарнизона.
Прибывший утром туркестанский батальон занял северную окраину Черкес-кея, или Верхнего Сарыкамыша, а ополченские дружины и другие регулярные пехотные части – обе сопки и часть Артиллерийской горы возле мостов. Мортиры поставили к двум казачьим пушкам, на Батарейную гору.
Атака турецкой дивизии на наши позиции началась рано утром. Вражеская пехота смело атаковала оба гнезда – Орлиное и Воронье, и Верхний Сарыкамыш. Завязался сильный огневой бой. Наши части оказали достойное сопротивление, и османы откатились обратно за опушку зализывать раны. Вскоре атака повторилась с удвоенной силой. Врагу удалось захватить несколько улиц на северной окраине села. Одна османская батарея выскочила было на открытые позиции, полагая, что у русских нет артиллерии, – и была тут же сметена пушкарями с Батарейной горки… Столь упорное сопротивление озадачило командира атакующей дивизии. Алиф-бей решил, что за ночь русские получили подкрепление, и остановил атаки. Он решил дождаться подхода главных сил 9-го корпуса.